— Ну, ты и ухарь! — удивляется второй, — И давно?
— Говорит месяц уже задержка, сейчас считай два.
Меж тем, отколов основание, меня бережно опускают в мешок, и свет ненадолго гаснет, наступает темнота, а потом я слышу невнятное бормотание и короткий крик эхом отозвавшийся в пещере. Появляется опять свет, свет одного фонарика. Меня на короткое время достают из мешка, чтобы переложить в другой мешок».
— Парень! Эй! Программист! — очнулся я от того, что Эммануил Викентьевич тряс меня за плечо, — Тебе нехорошо? Что с тобой?
Я вздрогнул, приходя в себя, на миг показалось, что в руке Эмма всё ещё держит острый молоток, с которого стекают капельки крови.
— Всё нормально… информация пришла, — сглотнув слюну во внезапно пересохшее горло, ответил я.
— Скажу сразу, я могу вам помочь, вы будите мэром, но не безвозмездно…
— Даже так? — усмехнулся Зеленский, — Об этом молодой человек, я знаю и без экстрасенсов.
— Вы не поняли, — поправился я, — вы станете мэром, если я помогу, но моя помощь будет эквивалента стоимости трехкомнатной квартиры в нашем городе.
— О! Как я вижу, запросы у нынешней молодежи скромностью не отличаются! — хохотнул Эмма, но ничего веселого в его смехе не было, напротив, было видно, что он здорово разозлился.
— Согласен, верить мне на слово, что именно моя помощь вам поможет, безрассудно, и доказать обратное, я не могу. Поэтому при сложившейся ситуации, я могу только пожелать вам удачи и откланяться. Разрешите идти?
Я встал, и, не дожидаясь, когда меня выгонят взашей, направился к дверям. Думая про себя, что первый ход е2-е4 я сделал, следующий ход его. Но занимало меня сейчас не это…
Кристалл рассказал мне, что первый брак у Эммы был неудачным, он женился на девушке друга, погибшего во время экспедиции, сына своего от первого брака он не любил, и прожил с женой не долго, вскорости они расстались. Где сейчас его первая жена и сын уже никто и не скажет. Давно это было. И ни слова не будет сказано об этом моменте его биографии в газете «Вечерний Н-ск», которая скоро появится в газетных киосках… Эмма на днях развернет широкую агитацию за свою персону.
Пятница.
И что это было? То сухая инфа, то кинофильм в голове от соприкосновения с предметом? Вроде головой в детстве не ударялся, чтобы как герой Стивена Кинга такими припадками страдать? Или всё-таки ударялся? Не нравятся мне такие аналогии, насколько помню — грохнули этого героя в конце книги. Мне такой финал не нужен.
