В общем, мне одному удалось невозможное. С помощью фотоаппарата разгадать тайну жизни, тайну живой и неживой природы.
Мне удалось многое, но, наверно, еще не все. Мое имя гремело на весь мир и это тешило мое тщеславие. Но в глубине души все-таки прекрасно понимал, что это еще не предел. И сегодня, броди по раскаленной каменной набережной, защищенный темными очками, я пытался вновь и вновь в этом старом и скучном мире совершить открытие.
… Она стояла ко мне спиной, перевесившись через перила, и вглядывалась в мутную воду городской реки. И я резко остановился. Я, как хищник, почуял добычу. Я еще не видел ее лица. Но сердце мое подсказывало, что в чертах ее лица я найду то, что искал долгие годы, что, запечатлев ее лицо, я смогу разгадать наконец настоящую и единственную тайну мира и отобразить все победы и поражения мира, все пороки и все благородство, все страсти и все равнодушие.
Она стояла ко мне спиной. В длинном до пят светлом плаще. И шелковый легкий шарф развевался на ветру. И я даже не успел подумать, почему в такую жару она так странно одета. Я мог только любоваться очертаниями ее фигуры, почти нереальными, словно она явилась из другого мира и словно что-то хочет поведать нашему.
И она почувствовала мой пронизывающий взгляд и плавно повернулась ко мне. И я вздрогнул. Моя интуиция меня не подвела. Лицо, бледное, словно выточенное из камня. Угольные волосы, угольные брови, угольные глаза. Она была необыкновенно красива. И я, повидавший на своем веку кидало красавиц, я, привыкший, к легким победам, все-таки оробел. Может быть, от ее испепеляющего взгляда, заставляющего холодеть мое тело, несмотря на жару. Ее глаза, черные-черные, даже не видно зрачков, в упор вглядывались в меня. И я ничего в них не мог прочитать. Наконец я громко кашлянул, словно так пытался перебить наше затянувшееся молчание. А она внезапно расхохоталась. Белозубой улыбкой. Звонким смехом. И встряхнула своими длинными черными волосами.
– У вас кашель в такую жару? – сквозь смех произнесла она. И я не мог понять – издевалась она надо мной или спросила из любопытства.
Я оглядел ее с ног до головы. И только теперь по достоинству оценил ее наряд.
– А вы всегда в такую жару так одеты?
Она почему-то поежилась. И еще туже завязала на шее шелковый шарф.
– Всегда, – просто ответила она. – Мне никогда не бывает жарко. Солнце меня не мучит.
И она резко приблизилась ко мне и сорвала с лица темные очки. От неожиданности Я зажмурился. Но было уже поздно. Солнечные лучи успели пронзить мои глаза насквозь. И по моему лицу потекли крупные слезы.
