«Круто!!!» – нацарапала она и, чуть помедлив, дописала: «Целовались???»
Отпираться было бессмысленно, поэтому я честно ответила:
«Да!»
Глаза у Ленки вспыхнули недобрым огнем, она склонилась над листком, собираясь писать ответ, но тут в дверь робко постучали, и в нее просочились две тетеньки и лысый дядя в очках.
– Продолжайте, не обращайте на нас внимания, – замахал руками дядя на шагнувшую было к ним Наталью Сергеевну, и они гуськом проследовали к последним партам.
– А теперь мы почитаем стихи великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, – торжественно объявила литераторша. – Лена!
Не знаю, почему она не вызвала первой Юльку Снегиреву, но это стало ее роковой ошибкой. Ленка, чей мозг явно был затуманен новостями про поцелуи, встала и громко объявила:
– «Клеопатра»!
По классу пронесся обреченный гул, а моя подружка как ни в чем не бывало начала читать:
Чертог сиял. Гремели хором
Певцы при звуке флейт и лир.
Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир…
Читала она хорошо, и в классе повисла небывалая тишина.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою? —
патетически вопросила моя блистательная подруга, и только тогда учительница спохватилась:
– Спасибо, Лена, достаточно!
Ленка села, довольная и раскрасневшаяся.
– Ну как? – шепотом поинтересовалась она у меня.
– Класс! – заверила я. – Все в ауте, особенно комиссия!
Ленка обернулась, обвела взглядом давящийся от смеха класс, обалдевшие лица членов комиссии, и ее щеки стали стремительно краснеть.
– Что я читала? – трагическим шепотом вопросила она, впрочем, сама уже прозревая.
– «Клеопатру», – подтвердила я очевидное.
Она обхватила голову руками:
– Ужас! Почему ты меня не остановила?
– Как? – удивилась я. – Выбежать за тобой к доске? Перебить с места – простите, дескать, суфлер ошибся?
– Кошмар! – шепотом простонала она.
– Да ладно, прорвемся, – как могла, утешила ее я.
Мы действительно «прорвались». Комиссия осталась в восторге от Ленкиного исполнительского мастерства, а нашу Наталью Сергеевну особенно похвалила за то, что она выходит за рамки рекомендованной программы и дает нам стихи Пушкина, которые обычно в школе не изучаются. Учительница, мило покраснев, приняла похвалы, ни словом не обмолвившись, что это личная Ленкина инициатива.
– Ты зачем вообще «Клеопатру» выучила? – напустилась я на нее на перемене.
– Не знаю, – пожала плечами она. – Понравился стих, вот и запомнился сам собой.
