Шел уже третий час боя. Приватирам так и не удалось занять выгодную позицию. На палубе «Кэтти» уже стоял глухой ропот, и многие недовольно поглядывали на своего нерешительного капитана. Видя, что сдаваться португальцы не собираются и будут драться до конца, а дальнейшее маневрирование со стрельбой с большой дистанции не даст никакого результата, так как «Сан — Себастьян» оказался неожиданно проворным для своих размеров, Робинсон все же решился на атаку в лоб. «Кэтти», выйдя на ветер, резко положила руль и понеслась к галеону. «Сан — Себастьян» попытался отвернуть, но тщетно. Корабли быстро сближались, и тут на бригантину обрушился залп картечи, изорвав паруса и пройдясь свинцовым дождем по палубе. Раздались крики раненых и яростная ругань уцелевших. Четыре легкие пушки «Кэтти», выстрелившие в ответ, не нанесли противнику серьезного урона. Впрочем, повреждения бригантины были не очень велики и оставаясь на ветре, она быстро сближалась с противником, пока он перезаряжал пушки. Но как оказалось, португальцы подготовили неприятный сюрприз. Они стреляли не всем бортом. Два орудия ждали, когда пираты подойдут поближе. И когда расстояние между кораблями сократилось чуть ли не до полусотни ярдов, ударили почти в в упор. Одно ядро разнесло в щепки бушприт «Кэтти» и тараном пронеслось над ее палубой, убивая и калеча всех, оказавшихся на его пути. Второе ядро угодило в левую скулу возле ватерлинии, проломив большую пробоину, в которую сразу же стала захлестывать вода. Если бы удалось сделать это раньше, то «Кэтти» могла бы вообще не добраться до своего противника, зарывшись носом в воду и потеряв ход, но расстояние уже было ничтожно малым, и вскоре в воздух взвились абордажные крючья. «Кэтти» навалилась на борт «Сан — Себастьяна» запутав снасти. Залп из мушкетов всего лишь на мгновение задержал нападающих, и приватиры хлынули на палубу галеона.
Португальцы сопротивлялись отчаянно, но их было мало. Пользуясь численным преимуществом, приватиры все больше теснили своего противника, разбивая его оборону на отдельные очаги сопротивления. Пленных не брали. Впрочем, португальцы и не думали сдаваться, сражаясь с яростью обреченных и нанося своим врагам серьезный урон. В горячке боя никто не придал этому значения. Но силы были слишком неравны, и в конце концов, все пришло к логическому завершению. На юте, у самого фальшборта, остался последний в живых из команды галеона, вокруг которого лежала куча тел. Довольно молодой моряк громадного роста и в богатой одежде мастерски орудовал палашом, укладывая своих врагов одного за другим. До тех пор, пока он не остался один и кто‑то из приватиров выстрелил в него из пистолета. Удар тяжелой пули отбросил португальца к фальшборту и он уронил клинок. Когда капитан пиратской бригантины прошел на ют и глянул на последнего защитника «Сан — Себастьяна», тот был еще жив. Неожиданно раненый злорадно улыбнулся, и хрипя, все же смог сказать несколько слов на английском, но очень тихо, поэтому разобрать его речь смогли не все.
