— Ну не шуми, может, у них любовь.
— Ты уж дюже стала понимать. Любовь. Небось сама знаешь, какая у нас бывает любовь. Гляди, чтобы в подоле не принесла. Любо-овь.
— Ты как хочешь, а парень хороший, самостоятельный, с Уренгоя приехал, на комбайн нынче пойдет. С Зойкой в одной школе учился.
— А ты уж все разузнала?!
— А как же, я мать.
Татьяна была очень довольна женихом и все ходила с этими розами, искала, куда бы их пристроить. Поставила в банке на круглый стол и сказала, обернувшись к Петру:
— Ты хоть раз мне принес цветы, не розы, а с выгона хоть бы. Не было́ и в думках у тебя. А тут во какой букет.
— Я тебе вон дом какой поднес вместо букета, а то нарвал в чужом небось саду и… букет.
— Ты брось, Петро, домом попрекать, — вмешался Пашка, — не ты один ставил его. Танька тоже не хуже кобылы глину месила, сама делала. Это я так про дом. А об этом Сережке тоже не надо говорить не знамши. Парень самостоятельный, водку жрать не будет, а там, где нету водки, там всегда порядок. На Севере и то не касался этой водки. А вкалывал — ты бы послушал. Полярный круг. Куда, говорит, ни глянь, ничего нету, кроме белой скуки, этой тундры, голой, как столешница. А мороз за сорок трещит. Насыпа́ли площадку под компрессорную станцию, а он на бульдозере. Привезут самосвалы землю, а он один разравнивает, площадку делает. Глянешь, говорит, — только яичный желток, бледный, инкубаторный, на слепом небе плавает. Это солнце такое за Полярным кругом. А ты говоришь, ремнем встретить. Видел он твои ремни.
— Да я разве что, — сдавался Петро, — Харченки, они все самостоятельные, но рановато думать про это, вот я чего.
— А тут никто не прикажет, не установит — когда рано, а когда поздно. Тут, брат, природа! — заключил Пашка, поднялся и пошел за матерью, ехать надо.
Только Пашка выкатил за ворота, вот они и девочки. Тихонечко вошли босиком, обувку на крыльце оставили. К розам сразу кинулись, радуются. Откуда такие розы?
— Это я должен спросить, — напустил на себя серьезность отец, — у тебя, старшая, спрашиваю.
У Зои мелькнула догадка. Зарозовела девочка.
— Дак откуда? Спрашиваю.
— Не знаю.
— А громче ты не можешь?
Молчание.
Пришла мать на выручку:
— Ну, хватит тебе, отец, пристал. Это тебе Сережа просил передать.
Зоя закраснелась, спрятала в букет лицо.
— По-ня-а-тно, — нараспев протянула младшенькая.
Зоя не успела одернуть сестренку — за окном, как с неба сорвался, клекот мотоцикла. Зоя так и опустилась на стул.
