Давно позавтракали. Пашка хорошо ест. Утром ест лапшу с курицей, курятину, а с самого начала помидоры с луком и с постным маслом. Потеет за едой, лысину вытирает полотенцем. Любит хлеб, как все деревенские люди, а особенно на юге России. Хлеб тут из сильных пшениц — ешь не наешься. Лапша с хлебом, курятина с хлебом, а помидоры тем более, макает мякотью и смачно жует. А что? Наработается человек и ест с аппетитом. Слава богу, есть что есть.
Сейчас середина июня. Ночи стоят прохладные, утром, до солнца, без пиджака можно замерзнуть, но вот поднялось оно, взошло над крышей, уставилось дышащим оком на Цыгановку, и тогда снимай с себя все, не спасешься, прямо пустыня Сахара или Каракумы, лист на дереве в трубочку сворачивается. Дело уже шло именно к этому. В тени сидеть душно. И ни ветерка, ни шевеленья. Все как остекленело. В движении только желтая вода в канаве.
Оттолкнул от себя Демьяна, зевнул с хрустом и стоном, встал. И опять:
— И-эх-ма-а-а…
Прошел к беседке. Там, где кончается навес из винограда и начинается ряд высоких тополей, не пирамидальных, а раскидистых, посаженных Пашкой лет двадцать тому назад, посаженных в два ряда, по обеим сторонам канавы, тут он, под тополем, поставил крытую зонтом беседку. Под зонтом вкопал стол с гигиеническим покрытием, по бокам скамейки. А по краям зонтичной крыши понавесил жестяную бахрому, сам вырезал, чтоб поглядеть можно было и порадоваться.
В Цыгановке тоже водятся выпивающие люди — и молодые и старые. Заглянут мимоходом в эту беседку, чтобы с удобствами, за столиком, распить бутылку, усядутся на скамейки, а разлить не во что. Стучится кто посмелей. Хозяин, нельзя ли стаканчик на время? Почему ж нельзя? Давал Пашка, а потом надоело, оставил на постоянное пользование стакан граненый тут, в беседке, под зашелевочку положил, чтоб видно было всякому.
Позевал, постонал Пашка от полноты жизни и прошел под крышу беседки. Сел, вынул пачку, закурил, выпустил из ноздрей два дыма и еще раз зевнул. Потом раздавил на шее нежную светло-зеленую козявку, сплюнул. Откуда они берутся? С тополя, что ли? В прошлом году не было. Природа. То не было, а то вот одна за другой, то на лысине защекочет мягкими ножками, то за ухом, то на шее. И больно нежные. Зеленые капельки. Это с тополя, конечно. Языкастые листья ириса, стеночкой посаженного под тополями, все в чуть приметных пятнах, вроде какая-то жидкость на них пролилась и высохла, накапал кто-то. Матовой, тонкой, невидимой пленочкой покрыты поблескивающие под солнечными зайчиками эти ирисовые листья. Это от них, от этих козявок, с тополей, по капле закапаны все ирисы. Раскурил сигарету, затоптал носком калоши, посморкался из-под большого прокуренного пальца, ушел домой, во двор.
