Чудесная беззаботная жизнь закончилась в тот момент, когда тромб отключил мозг мамы и без предупреждения вбросил меня в весьма ненадежный мир.
— Надо полагать, после этого вы пристроились к отцу?
— Если устроиться в школу-пансион означает «пристроиться к отцу», тогда да. На каникулах я виделась с Саффрон. Обе мы остались без матери, ей требовалось внимание и опека, так что мы много общались. Кстати, это Саффрон подрисовала ресницы над передними фарами Одри.
— То-то я удивлялся.
— Они ей так нравились, у меня рука не поднялась стереть ее мазню; пусть останется, ей идет. — Моя улыбка, верно, вышла несколько кривоватой. — Саффрон избалованная, но у нее доброе сердце, ей требуется лишь толика внимания. К несчастью, из-за этой свадьбы она стала истеричной. Надеюсь, лорд Уэллерби не слишком рассердится.
— Верно, вы еще незнакомы с Роули? — Я мотнула головой.
— Так вот, к вашему сведению, не о чем беспокоиться.
— Вам легко говорить, — напряглась я. — Это же не ваша сестра закатывает истерику перед многообещающим клиентом!
Мы напористо катили вверх по широкому проселку, обсаженному статными деревьями. Потом дорога взвилась серпантином вокруг холма, и я впервые узрела усадьбу Уэллерби.
Это был не дом, а феерия в камне в стиле размашистого барокко. Купольная крыша по центру, из-под нее в обе стороны два крыла. Сей памятник архитектуры венчал собой откос на дальнем берегу спокойного, как зеркало, озера.
Джордж подкатил к импозантному входу и лихо припарковался, проскрипев колесами по гравию. Дверь открыл некий субъект, похожий на мороженого судака; он явно обиделся на бодрое и бесцеремонное приветствие Джорджа, однако снизошел до нас:
— Лорд Уэллерби у себя в гостиной.
— Это Симмс. — Джордж поднимался впереди меня по широкой мраморной лестнице, минуя массивные живописные полотна: морские баталии и нимфы в куцых туниках. — Он служил дворецким у старого лорда Уэллерби, Роули унаследовал его вместе с домом и трепещет перед ним.
— Понимаю.
— Вы поладите с Симмсом. Он тоже всегда величает Роули лордом Уэллерби. Ему бы хотелось, чтобы тот весь день напролет охотился и под вечер являлся домой на портвейн и сигары.
— Странный образ жизни, не находите?
— Мне ли не знать. Приходя к Роули, всякий раз чувствую себя персонажем костюмированной пьесы. Того и гляди, выплывет из-за угла призрак вдовствующей герцогини и утащит под лестницу соблазнять служанок. — Он с улыбкой обернулся, и мне отчего-то стало не по себе.
