Звук был тихий и не казался опасным. Но он не походил на шорохи и бульканье Отстойника. Только одна вещь могла издавать такой звук. И эта вещь покоилась за поясом у Максима.
Он быстро переглянулся с Зирой. Опустился на четвереньки, пополз туда, где бок «дыни» круто уходил вниз.
Снизу штуковина, на которой они сидели, густо обросла шарами, «сосисками», шлангами разной толщины и формы. И в самой гуще этого хитросплетения шевелилось существо. Рассмотреть его в таком ракурсе Максим не мог. Но цвет существа был ему хорошо знаком. Синий.
— О, ещё одна! — радостно воскликнул Гуня. Покосился на Максима, спросил: — Или самец? Как вы по цвету-то различаетесь?
Существо услышало возглас, резко выпрямилось, запрокинуло голову. Толстая усатая харя расплылась в улыбке:
— Кого я вижу — наш друг Маакс! Да не один, а с девушкой. — Он поднял из-под ног только что подстреленного мясного слизня: — Приглашаю отобедать. Рен-Рендук угощает.
Максим скривился, как от кислого.
Появление в племени Рен-Рендука сразу же поломало устоявшийся порядок вещей.
Во-первых, у него был станнер. Причём не полупустой, как у Максима, а заряженный под завязку. Как у бывшего консула получилось выжить в одиночку девять дней в Отстойнике, охотиться и не растратить заряд — непонятно, но это было так. А станнер куда более действенный аргумент в любой драке, чем кулаки, зубы и когти.
Во-вторых, Рен-Рендук оказался метким стрелком и отличным охотником. И он не спешил отдавать добычу гвыхам. Он сам делил её, причём справедливо, в отличие от вожака и его прихвостней. Через несколько дней все коротышки числились в его приятелях.
В-третьих, кинжалом Рен-Рендука ковырять водопои оказалось куда сподручнее, чем когтями. Племя начало забывать, что такое голод и жажда.
И в-четвёртых: Рен-Рендук объявил сперва Ильму, а затем и Зиру своими жёнами. К удивлению Максима, девушки согласились изменить семейный статус. К несчастью гвыхов в племени не оказалось ни одной женщины народа Двона. Голокожие человеческие самки по их меркам считались безобразными уродинами. Но уж лучше взять в жёны уродину, чем остаться вовсе без женщины. Теперь и эта надежда уплывала у волосатых из-под носа.
Максим понимал, что долго так продолжаться не может, гвыхам и Рен-Рендуку вместе не ужиться. Но чем это обернётся, он не знал.
Семнадцатый день жизни в Отстойнике прошёл, как обычно: охота, безуспешные поиски двери. И закончился, как обычно — Максим съел ужин и улёгся спать.
