Нет, а вот это вы совсем уж зря подумали.
Не был Индрю Кис импотентом.
Во всяком случае — раньше не был. И факт этот вполне профессионально могла бы засвидетельствовать большая часть местного персонала. Поначалу, еще веря в то, что попал он сюда ненадолго, инспектор очень спешил с ними познакомиться поближе и поплотнее. И очень, кстати, доволен остался. Конечно, после этих самых трех недель интенсивного общения и прочих напряжений и могли в данной сфере обнаружится кое-какие неполадки… Хотя — ерунда все это, и не помешало бы подобное обстоятельство ни в малейшей степени, Эльва как раз-таки и славилась тем, что многоопытный персонал ее ставил на… хм-м, ну, скажем так — ноги — весьма и весьма запущенные случаи, когда опускались уже даже и… хм-м, скажем так — руки — прославленных светил от медицины…
Нет, и ханжой Индрю Кис не был, и религиозным фанатизмом на тему воздержания и повышенного аскетизма не страдал. Даже в ослабленной и неопасной для окружающих форме. Да и о каком воздержании и аскетизме может идти речь — это после трехнедельного-то загула со всеми отягчающими?! Впрочем, будь он даже и самым распоследним ханжой, это бы тоже не явилось проблемой. Персонал на Эльве отбирался такой, что уже через полчаса пребывания моральный облик любого святоши падал куда ниже уровня городской канализации — и, к слову сказать, это было бы единственное, что у него так низко падало!..
Просто хотелось Индрю Кису сейчас кое-чего такого, что не могла ему предоставить Эльва, реклама которой возвещала на три парсека: «На Эльве можно ВСЁ!!!»
Поскольку реклама врала.
Как и все рекламы. Кое-чего на Эльве было нельзя. И не просто нельзя, а НЕЛЬЗЯ!!!.. Такими же огромными буквами, видными за три парсека.
* * *
На Эльве нельзя было убивать…
* * *
А именно убивать — кровожадно и ненасытно, всех подряд и как можно больше! — и хотелось икс-инспектору секс-пола Рейву Дикси по прозвищу Индрю Кис после трех недель пребывания на такой милой, такой приятной, такой славной Эльве.
Столь плохое его настроение, кстати, частично объяснялось еще и тем, что на этой самой Эльве находился он исключительно по делам службы. И дела эти излишнего оптимизма не вызывали…
* * *
Створки дверей распахнулись.
Вошла Клейси.
У нее было до оскомины знакомое выражения лица. Видел он такое выражение на ее лице. Очень хорошо видел. И запомнил не хуже.
Он ненавидел его.
Он его обожал…
И очень-очень-очень боялся увидеть снова.
— Еще одна?
