Возможно, это предупреждение.
Она сделала единственное, что смогла придумать, — поцеловала его. Долгим, глубоким, медленным поцелуем. Он застонал, когда она просунула язык ему в рот, а она застонала в ответ, когда он схватил ее за голые ягодицы и крепко прижал к наливающемуся члену.
У нее участились пульс и дыхание. И у него.
Она целовала его в лицо, шею и грудь, обводила языком его соски, спустилась ниже к животу и пупку. Твердые мышцы упирались ей в груди, она терлась о него, ведя языком ниже и ниже.
Он с трудом выдохнул, когда она обхватила его ртом, что тут же отдалось жжением у нее между ног. Она чувствовала его во рту, старалась вместить в себя как можно больше его плоти.
— Клод! — выкрикнул он, схватив ее за волосы.
Она водила языком вверх и вниз, круг за кругом, находя наиболее чувствительные места и затем безжалостно впиваясь в них, как он совсем недавно языком терзал ее груди.
Он снова застонал и стиснул кулаками простыню.
— Если не перестанешь, я быстро кончу.
Клаудия почувствовала, как напряжены его бедра и ягодицы, увидела, как побелели костяшки пальцев. Чувство власти над ним охватило ее, жжение между ног стало мучительным, она знала: есть только один способ избавиться от мук.
Она убрала язык, он застонал. Протестуя или радуясь облегчению, непонятно.
Медленно, помогая себе ладонями, она снова двинулась вверх, перевалилась через него и потянулась к столику за презервативом. Он попытался ухватить ртом ее сосок, но она толкнула его на спину.
— Нет.
Держите руки там, где они сейчас, мистер.
— О, командирша. — Он крепко обхватил ее бедра.
Клаудия медленно опустилась на него.
— О боже. — Он приспосабливался к ее движениям, крепче сжимая бедра.
Клаудия, сидя на нем, закрыла глаза и откинула назад голову, полностью оседлав его и подавив наконец мучительное жжение.
Когда она снова открыла глаза, он смотрел на нее, все еще крепко сжимая за бедра.
— Что еще? — пробормотал он.
— Это. — Она вращала бедрами, задыхаясь от полноты ощущений. — И это, — подалась вперед, обнимая его за плечи и очень медленно выпуская его из себя, снова возвращаясь.
— Ты знаешь, — сказала она, когда они повторили это в четвертый раз, — не все женщины такие, — она снова села на него, и снова член пронзил ее, — как она.
Клаудия чуть не произнесла ее имя, но она не хотела, чтобы гадости омрачили это мгновение и Филиппа вмешивалась в их отношения.
Люк кивнул.
— Я знаю. — Он тяжело дышал, борясь с бурей, которая нарастала в нем и выходила наружу со стоном.
