— Как ты? — спросил он пьяным от удовлетворения голосом.
Клаудия покачала головой. Плохо. Ей больше уже никогда не будет так хорошо. Словно вытрясли все клеточки организма, потом собрали и вернули назад в совершенно ином порядке. Сердце стучало как барабан, кровь в голове болезненно пульсировала.
— О, мой Бог, кажется, моя голова раздулась, как воздушный шар.
Люк засмеялся. У него голова тоже работала с большим трудом. Он поцеловал ее грудь, поднялся выше к шее и рту, нежно и благоговейно поцеловал в губы, она вздохнула, он поцеловал снова, чтобы услышать ее вздох еще раз.
— Надеюсь, ты сможешь повторить это, — сказала она, когда он наконец оторвался от нее.
Люк тихо засмеялся:
— Повторные представления — моя специальность.
Клаудия ласкала, поглаживая, его шею.
— Господи, да ты еще не разделся.
Люк поцеловал ее коротким и сильным поцелуем.
— Так было и задумано. Да и ты не совсем еще голая.
Клаудия посмотрела на себя. У нее был спущен верх платья и задрана юбка.
— Думаю, надо что-то с этим сделать.
— Точно, — сказал он, целуя ее в нос, отодвинулся, спустил ноги с кровати и встал.
— Снимай платье. — Он быстро расстегивал пуговицы на своей одежде.
Клаудии не пришлось повторять дважды. Но лежа не так-то легко избавиться от платья, перекрученного, измятого, кроме того, она никак не могла оторвать взгляда от Люка, который лихорадочно стаскивал одежду. Она вообще замерла, когда он дошел до трусов, топорщившихся от впечатляющей эрекции.
Вот уж поистине Капитан Сексуальные трусы.
Люк взглянул на Клаудию, платье все еще скрывало ее ноги.
— Клянусь, если ты сейчас же не снимешь эту штуку, я разорву ее на куски.
Клаудия покрылась мурашками, так вкрадчиво и многозначительно прозвучал его голос.
— Извини, отвлеклась. — У нее свело живот, она попыталась отвести глаза, но знала, что вскоре станет мучительно и чертовски хорошо.
Люк ухмыльнулся, когда оттянул трусы, глядя на то, что отвлекло Клаудию.
— Не увидишь ничего больше этого, пока я не увижу больше того.
Он кивнул в сторону ее полуголого тела. Платье сбилось, светлые волосы растрепались, на груди появились красные отметины там, где он проявил слишком много рвения, но она никогда не выглядела красивее.
Клаудия рывком избавилась от платья и перебросила его через матрас, высоко подняв над головой руки, слегка выгибаясь. Одно это соблазнило бы любого.
— Это тоже, — показал он на кусочек красного кружева.
На нее напал странный приступ скромности. Это последняя линия обороны.
