— Я думаю, ты намерен создать теперь свое собственное агентство, Люк?
Он с усилием присоединился к разговору. Что там сказала Эйвери?
— Да, если бы не Филиппа, оно у меня уже было.
При упоминании экс-жены Клаудия напряглась, затаила дыхание и ждала, что он скажет, как объяснит, что омрачило его жизнь. Расскажет ли что-нибудь о бывшей жене, мистической Филиппе.
Она ни разу не говорила с ним о женщине, которая, по словам Глории, разбила ее сыну сердце и почти разрушила его профессиональную репутацию. Он женился очень быстро, не сказав ни слова матери. Брак продлился всего два года. Люк собирался привезти Филиппу, познакомиться со всеми, но они всегда были заняты и не собрались. А потом все очень драматично развалилось.
— О, Люк, извини. — Эйвери заметила, как нахмурился и незаметно покачал головой Джона, и дотронулась до руки Люка. — Это бестактность с моей стороны.
— Все в порядке, я начинаю дело заново и планирую встать на ноги. На этот раз в одиночку. Через два года.
Джона кивнул другу:
— Можешь рассчитывать на меня как на клиента, в последнее время меня не слишком устраивают мои рекламщики.
Люк хмыкнул и расслабился.
— Польщен, но вряд ли ты располагаешь внушительным счетом, чтобы нанять меня. А что, если тебе не понравится, что я делаю?
— Хуже, чем сейчас, уже не будет. Так что пусть дурачат кого-нибудь другого. Кроме того, не забудь: я знаком с твоей работой. Помнишь ужасные муляжи сыра? Если ты смог продать их, сможешь продать все, что угодно.
Все засмеялись. В одиннадцать лет он выиграл конкурс на мелодию к рекламному ролику с кусочками сыра. С того времени он подсел на рекламу.
Их беседу прервала длинная низкая нота саксофона, по залу пробежал гул голосов. У Клаудии слегка забилось сердце.
Приготовления к танцам.
Софиты над ними осветили круг танцпола. К саксофону присоединились звуки других инструментов, слившиеся в сексуальную мелодию.
— Самба, — шепнула Клаудия, не обращаясь ни к кому конкретно.
Полдюжины пар потянулись на танцпол. Женщины в облегающих платьях с блестками и огромными вырезами. Мужчины в узких брюках, тесно обтягивающих узкие бедра. Белые шелковые рубашки раздувались и спадали складками, как у пиратов, пуговицы чаще всего были расстегнуты.
Настоящий «грязный» танец. Большие мужские руки хватали маленькие полуодетые женские тела. Вертели, гладили по ногам и касались груди.
— Тут Рауль, — кивнула Эйвери.
Клаудия заметила. И он ее тоже; быстро подмигнув и закончив самбу раньше других, покинул танцпол.
