Путь Пашки и его спутников лежал к одному из островов Краснооктябрьского архипелага.
— Понимаешь ли, в чем дело, Павел, — говорил майор, обращаясь к Пашке по взрослому уважительно. — Когда вот-вот должна была грянуть война, в пламени которой мог сгореть весь наш мир, решено было сохранить для наших далеких потомков — или тех, кто придет нам на смену — самое дорогое, что только есть у прогрессивного человечества… Что у нас самое дорогое, Павел?
— Мудрость Вождя, — заученно ответил Пашка, не оборачиваясь.
— Правильно! — обрадовался майор. — Молодец! Все верно понимаешь!
— Я-то тут при чем? — спросил Пашка.
Ему очень хотелось разреветься. Как же так? Если у него нет ни папы, ни мамы с их геройским, пусть и придуманным самим Пашкой, прошлым — то кто он тогда на самом деле? Не человек? Может, он такой же заводной механизм, как Дикобраз, или бесчувственный робот, как Аркадий? Но он же живет, чувствует, думает, разве нет? А если нет, если он ошибается — то как теперь с этим жить дальше?
— При том, — голос майора сделался торжественным, — при том, Павел, что вся мудрость нашего дорогого Вождя заключена в тебе.
Пашка покосился на майора недоверчивым глазом.
— Да ну? — только и спросил он. И цыкнул сквозь щель в зубах струйкой слюны.
Слизняк не успел поймать слюну, и она тут же обратилась в облачко пара, которое немедленно рассеялось в ядовитой, полной испаренного металла меркурианской атмосфере.
— Да, Павел, — ответил майор.
И Пашка почему-то ему поверил.
* * *
— У Вождя нет детей, — рассказывал майор, в то время как лодка с каждым взмахом весел все больше приближалась к острову, темное тело которого было увенчано беломраморным дворцом со спускающейся к самому морю лестницей. Мрамор, конечно, был ненастоящий — для настоящего на Меркурии было жарковато. Но имитация была замечательной и радовала глаз своим ослепительным блеском.
— Совсем-совсем нет? — спросил Пашка.
— Совсем, — подтвердил майор. — Он пережил их всех. Ведь они были простыми людьми, ну вот как я, ты, Аркадий… гм. Ну, скажем — такими, как я. Насчет вас с Аркадием я погорячился.
Точно — робот, со внезапной тоской подумал Пашка.
— И тогда было решено… — рассказывал майор.
— Кем — решено? — спросил Пашка со внезапной злостью.
— Руководством, конечно, — и майор воздел палец кверху. Пашка проследил за пальцем, но ничего, кроме чернущего, в остриях звезд, неба, там не увидел.
Пожал плечами и стал слушать дальше.
— …Было решено взять у вождя маленькую-маленькую частичку его гениального тела — клеточку, понимаешь?
