— Напрасно. Бездарная мазня.
— А… Чьи они? — спросил Оська, которому вдруг стало очень обидно за неведомого художника. Человек рисовал-рисовал, а тут его так вот — р-раз! — и припечатали: мазня… — Кто это нарисовал?
— Я, — ответил Лось.
Гримаса отвращения промелькнула на его лице. Промелькнула — и пропала, сменившись совершенно иным, непривычным на этом строгом лице, выражением.
На мгновение Оська готов был поклясться, что инженер Лось готов был заплакать.
— А что это? И — где? — спросил Оська, чтобы прогнать эти мысли.
Лось отмахнулся.
— А-а… Бред. Фантазии. Сны.
— Ваши?
— Мои…
Лось помолчал.
— Очень хотелось там побывать, Ося. Настолько, что сам придумал себе целый мир. Но это все оказалось неправдой, хотя я в нее верил… Мне потом все объяснили. Но я все равно туда попаду, так и знайте!
Он погрозил потолку кулаком.
— Куда…попадете? — спросил шепотом Оська, напуганный этим внезапным всплеском простых человеческих эмоций.
— Как — куда?
Лось смотрел растерянно. Ему приходилось объяснять сейчас совершенно очевидные вещи, и это его озадачивало. Потом чело его прояснилось.
— Решено, — сказал вдруг Лось, словно продолжая некий давным-давно начатый разговор. — А ну-ка…
Он вскочил, схватил со стола тяжелый телефонный аппарат, крутанул рукоятку и потребовал у телефонистки связи с какой-то верфью. Пока шло соединение, Лось в нетерпении мерил комнату шагами, не выпуская из рук телефона и чудом не запутавшись в длинном проводе. Когда на другом конце линии ответили, он закричал в трубку:
— Алло! Алло! Цандер? Цандер, это Лось. Лось! Да… Цандер, немедленно организуйте мне гостевой пропуск на стапель. Диктую: фамилия Андреев, зовут Осип… Отчества не знаю, зачем оно вам? Из ремесленного училища. Будет со мной. Экскурсия, да, да… Но! Кадр ценный, если сработаемся, останется с нами. Пришлите машину. Да, как обычно. Сейчас, конечно!..
Повесил трубку. Обернулся к Оське. Тот замер, забыв проглотить чай, и широко распахнул глаза, словно чувствовал, что именно сейчас и решилась его, Осипа Андреева, судьба.
Лось неожиданно подмигнул хитрым голубым глазом.
— Прокатимся? — предложил.
Оська кивнул.
* * *
Долго ехали на казенной машине. Лось всю дорогу молчал. В стекле отражался его бледный профиль. Черты лица были болезненно-заострившиеся, словно у смертельно больного человека. Наконец остановились на окраине, в промышленной зоне, у огромного приземистого эллинга. Эллинг был из тех, в которых строят или содержат потом цеппелины, только очень, очень большой — таких Оська еще не видел. У ворот стоял красноармеец с винтовкой; штык был примкнут. Смотрел боец строго, но Лось назвал фамилии, показал бумаги, и тот козырнул, пропуская.
