— Это огонь, — прошептала она. Она провела ладонями по его плечам, будто стараясь запомнить их форму и величину.
Ну нет, сказал Клэйтон самому себе. Он не может провести всю ночь, любуясь ею, пока ее маленькие горячие ладони касаются его тела, будто сполохи пламени. Он нагнулся и поймал губами ее рот. Со стоном он погладил шелковую кожу под ее грудью, с наслаждением отмечая, как твердый сосок вдавливается в его грудь.
Ее пальцы гладили его спину, вдавливаясь ногтями в изгибы. Стон желания вибрировал в ее гортани, а ладони в этом время скользили все ниже, ниже, пока не охватили его ягодицы.
Клэйтон почувствовал, как его бедра непроизвольно подались вперед. Мускулистые его бедра — и мягкие, шелковистые ее — слились.
— Ты знаешь, что бывает, когда играешь с огнем?
Пальцы ее, удивительно сильные, охватили его.
— Ожог, — сдавленным голосом ответила она. — Губы ее скользнула по его губам: — Зажги во мне огонь, Клэйтон — умоляюще попросила она.
Одним движением он вошел в ее жаждущую плоть и позволил пламени любви охватить их еще раз.
Алиса положила в протянутую руку Клэйтона кусок шоколада с печеньем и игнорировала его смешок. Да, она была виновата, что не успела приготовить достойный завтрак и что они опоздали на работу. Она хотела было принять душ отдельно, но он настоял на совместном, увещевая экономить воду. Победила экономия. Любовь в кресле — это цветочки по сравнению со скользким кафелем и мылом. Лицо ее залила краска, когда она вспомнила, что она вытворяла этой ночью и утром. Клэйтон очень ее вдохновлял.
Он разглядывал плитку, что лежала у него на ладони.
— И это все?
Она добавила еще одну плитку, затем сунула ноги в дутые сапоги, и набросила жакет.
Он потрогал тугой узел волос у нее на затылке:
— Мне больше нравится, когда твои волосы распущены. — Губы его коснулись кожи на шее, обнажившейся под пучком. — По и у этого стиля — свои преимущества.
Дрожь желания пробежала у нее по спине. Этот мужчина опасен.
— Перестань, — попросила она.
— А мне слышится в этом “давай еще”, — пробормотал он в ее шею.
Она наклонила голову, чтобы он смог удобнее касаться ее. Желание сжигало ее. Одним прикосновением он мог заставить ее желать его с неистощимой страстью.
— … Или мы приедем на работу очень поздно, — прошептала она.
Губы его уже целовали вовсю ее гибкую шею, а руки притягивали тело все ближе и ближе.
— Мы же можем сказаться больными?
Алиса неохотно отстранилась от него, глубоко вздохнула и взяла сумочку.
