— Нам зарплату годами не платят, а эта сейчас будет аппетит возбуждать, — возмутился мужчина на соседнем балконе.
— Граждане, — взмолился Кузьма Григорьевич. — Как же вам не стыдно. На ваших глазах предотвращается страшное, а вы…
— Нечего и предотвращать, как нажрутся такие вот дамочки, так и предотвращается…
— Говори, что ела, возможно, тебя отравили! — выкрикнул Петров, не желая сдаваться.
— Кирилл? — уточнила Даша, радуясь, что все проясняется. В ушах у нее шумело, она плохо соображала. В голове мелькали образы, понять которые было невозможно: взъерошенный муравейник, серые лица, чьи-то руки, серые обшарпанные стены. Она, кажется, сходила с ума. И страх никак не оставлял ее. Может, и правда ее отравили.
— Я уже здесь. — На балконе рядом с Дашей возник Кирилл и требовательно взял ее за локоть. — Пошли в квартиру. Не позорь меня, — процедил он довольно громко для человека, скрывающего свои делишки.
— Не пойду! — завопила Даша. — Я боюсь! Там убийца.
— Уйди с балкона, дура. Какой убийца? — возмутился Кирилл, затягивая Дашу в комнату. — Прекрати истерику.
— За мной следят. Там — кто-то есть. Вещи не на месте, — заверещала она.
— У тебя климакс! — заявил Кирилл и, бросив Дашу, ушел. Он решил, что это лучший способ прекратить тягостную сцену.
— Я еще родить могу! Только не от кого, — посетовала она и поискала глазами Петрова. Но того под балконом уже не было. Что есть духу Кузьма Григорьевич понесся к лифту. Он был единственным человеком, который полностью поверил в серьезность ее намерений. В этом деле он ожидал еще смертей. Смерть Афины только начало…
Даша наконец покинула балкон. Она пересекла комнату и вышла на лестничную площадку.
— Я очень счастливая женщина, — сказала Даша. Она стояла у почтового ящика и внимательно рассматривала его содержимое. — У меня очень хороший муж. А будильник стоял на кухне… Я — очень счастливая женщина. На редкость. — По щекам ее текли слезы. Дарья сглатывала их и радовалась, что ручьи не оставляют черных тушевых потеков. Она плакала, но дышала уже ровно. Отпустило. Даша уже понимала, что происходит. За истерику было немного стыдно…
— Я очень счастлива. Честно. И там никого нет… Мне просто показалось. А в ящике я нашла это. Вот. — Она протянула Петрову, буквально выпавшему ей в объятия из лифта, сложенное вчетверо письмо.
Самое интересное, что его содержание он уже знал.
Самое ужасное, что Даша, кажется, тоже…
Самое печальное, что осторожный Кирилл остался к этому практически безучастным.
