— Тебе придется подумать и точно ответить на вопрос, где ты была. Очень точно. И не мне. Желаю здравствовать. — Он положил трубку на рычаг.
«Что это значит?» — подумала она.
Он перезвонил тотчас же:
— Ты, судя по всему, ничего еще не знаешь? Ну ладно, а мое предложение остается в силе.
— Вы слишком много на себя берете, — отчеканила Жанна.
— Вот как? — В голосе Глебова послышалось удивление. — Ты угрожаешь? Хорошо, я постараюсь сделать для тебя что-нибудь приятное. Кстати, ты там не соскучилась по своему любимому? Знаешь, он блестящий специалист по деликатным поручениям. И у него, доложу я тебе, либо большое будущее, либо нет уже никакого.
— Что-то опять с Кириллом? — спросила Жанна, удивляясь собственному спокойствию. Много лет Кирилл был единственным объектом любви. Даже после того, как они разошлись, Жанна еще долго считала себя виноватой, а главное, готовой вернуться к нему на любых условиях. Несколько раз такие воссоединения случались. Жанна всегда осуждала связи с женатыми мужчинами. Но в ее ситуации разобраться было особенно сложно — ведь сначала он был женат на ней. И кто кому, a главное — в какой последовательности изменил, выяснить было практически невозможно.
— Так ты меняешь коней на переправе или нет? — рассмеялся Глебов.
— Смотря на что? — ответила Жанна.
Виктора Федоровича она переставала понимать иногда. Он начинал говорить какими-то загадками.
— Готовься, Жанночка, — строго закончил Глебов. — Боюсь, тебя ждут неприятности. Но я готов помочь. — Эту фразу, эту многозначительную фразу Глебов сказал на прощанье.
А Жанна… Она подумала: «Волков бояться — в лес не ходить». И бодро поскакала на совещание. «Он вернется, он не уходит без слов». Вот что было действительно важным… Он вернется и будет ждать ее дома. Может ли это закончиться через год совместной жизни ограбленной квартирой? Она останется без компьютера, телевизора, шубы, стиральной машинки-автомата и без иллюзии, что на старости лет можно завести себе что-то лучшее, чем собачку с родословной.
— Я не мог тебе дозвониться, тебя не было дома? — произнес Славик сухими потрескавшимися губами.
— Уходи, оставь ключи на столике и уходи. Все свои вещи можешь взять, хватит. — Жанна всегда умела ставить жирные точки. И ничего страшного, что эти точки потом проявлялись на лице жесткой сеткой морщин.
— Все-все? — Он улыбался, но в горле стоял ком, а потому слова вылетали испуганными, как говорила Нонна Ивановна, полохливыми.
