— Фестиваль длился все выходные, — продолжила Люсиль. — С годами он становился все больше и больше, хотя и в прошлом считался заметным событием. За день до его начала Джейкоб места себе не находил — так ему не терпелось оказаться там. А вы думали, мы не брали его с собой никуда? И даже Харольд не мог скрыть своего возбуждения. Он тогда еще не умел вести себя как упрямый старый дурень. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Видели бы вы, каким счастливым он выглядел! А знаете, в чем была причина его счастья? Наш Клубничный фестиваль считался самым лучшим в округе Колумбус, и Харольд привозил туда своего первенца — своего единственного сына.
Она печально вздохнула.
— Это было что-то! Они веселились, как дети. Там устраивали собачьи выставки. А больше всего на свете Джейкоб и Харольд любили собак. В наши дни по телевизору тоже показывают подобные шоу, но только уровень не тот. А там были отличные сельские выставки. Великолепные породы! Голубые кунхаунды, уолкеры, бигли! Господи! Какие красивые! Харольд и Джейкоб бегали от одного загона к другому. Они все время говорили, какая собака лучше, чем все остальные, и обсуждали их характеристики. Та годилась для охоты в заболоченных местах, а эта была хороша при дождливой погоде на такого-то зверя.
На лице Люсиль засияла улыбка. В своей памяти она вновь была в чудесном 1966 году. Она снова чувствовала себя молодой и гордой матерью.
— Все было залито солнечным светом! Небо казалось невероятно ярким и синим. В наши дни такое трудно себе представить.
Она покачала головой.
— Теперь везде слишком много загрязнений. Не могу даже сказать, что осталось привычным и прежним.
Она внезапно замолчала и, быстро повернувшись, посмотрела через стеклянную дверь. Ее сын по-прежнему находился в смежной комнате. Он все еще был жив. В таком же восьмилетнем возрасте. Такой же красивый и милый.
— Все поменялось, — продолжила она через секунду. — Жаль, что вы там не были, Мартин Беллами. Джейкоб и его папочка буквально лучились от счастья. Харольд полдня носил мальчишку на плечах. Я думала, он рухнет в обморок от усталости. Тот день мы провели на ногах: ходили, ходили и ходили. Иногда ребенок даже засыпал на его плече — висел, будто мешок картошки. А еще они придумали игру. Заходили в какой-нибудь павильон, осматривались, говорили друг с другом как ни в чем не бывало. Затем Джейкоб срывался в бег, и Харольд начинал преследовать его. Они бежали через толпу людей, едва не сбивая с ног прохожих. А я кричала им вслед: «Немедленно прекратите! Вы оба! Перестаньте вести себя, как животные!»
