Умный огород круглый год | страница 23



Правда, от одного бонуса не удержусь: грядка–то стала трёхлетней! Конечно, ей далеко до канонического образа пермакультурного сада–огорода (edible forest garden), копирующего естественные устойчивые биоценозы (болото, лес, степь), но всё же … Для огородной пермакультуры, имеющей дело в основном с однолетними растениями, — приемлемо. В конце концов, управление этой грядкой не сопровождалось всякого рода внешними затратами: в самих растениях, изнутри, выискивались такие связи, которые использовались во благо и огорода, и огородника.

В «нормальном» огороде надо было бы копать, выкапывать, хранить, сажать, полоть, тратиться на семенные головки… А зачем, если однозубки, оставшиеся в земле, лучше всех авторов, вместе взятых, знают, когда им засыпать и просыпаться? Нужно лишь доверить им самоуправление — ни убаюкивать их, ни будить.

Подчас огородник лишь думает, что всё про культуру знает. К примеру, можно встретить рекомендации сажать чеснок попозже, чтобы он–де не успел взойти до морозов. И неясно, как родилось такое «знание». Ведь поздно посаженные зубки могут уйти в зиму без корней, в товарном виде и… в бесснежную зиму вымерзнуть или выдавиться (чего не случается с зимующими в состоянии анабиоза зубками, успевшими отпустить «бороду» и «заякориться»).

БА и ВТ: В предисловии говорилось о том, что мы будем искать возможности раскрепощения огородника, невзирая на возможный недобор урожая. Это было, скорее, превентивным ранжированием приоритетов (если не эпатажем!). Потому что первая же уловка (отказ от рядового сева) показывает, что существенное уменьшение напряжённости работы может, наоборот, сопровождаться ростом урожая, продлением сезона и увеличением разнообразия всевозможной огородной продукции — плодов, корнеплодов, пахучей зелени, семян. К тому же, огород становится неиссякаемым источником вдохновения, радости и банального удовольствия.

БА: Нельзя не подчеркнуть, что у огородника заметно падает нужда в «дружбе» с врачами и аптекарями. Есть у меня несколько близких друзей — докторов. Не просто докторов — асов. И замечательных людей. Николай Андреевич Зайцев, Юрий Васильевич Одинец, Григорий Моисеевич Блувштейн… Но я предпочитаю не лечиться у них, а водить с ними дружбу — без кавычек. Даже очень близкие мне доктора — дочь Оксана и внучка Марина — меньше всего знают меня как пациента. И это «невежество» своих милых потомков я отношу на счёт взаимно добрых, предупредительных, «потураючих» (попустительских, поблажливых) отношений с природой. И знаюсь больше не с терапией, а с неутомительной трудотерапией — на свежем и чистом воздухе — и с чистой (чище не бывает!) едой. А как освежается память: такую ароматную картошку, которую подаёт моя бабулька Тамара Фёдоровна, ставила мама на стол в далёкие тридцатые годы. И точно так же сказочно пахли (и пахнут!) подаваемые к картошке огурцы.