– «Хорошо» это? – Смутилась она.
– Когда тебя защищают любовью и деньгами, ты начинаешь думать, что это навсегда.
Он был так высок и красив, он был одет в черное, а на пиджаке была роза…
– Я не рассказывал тебе о синдроме Котара? – Вдруг сказал ей Лино.
– Нет.
– Почему ты говоришь шепотом, моя зеленоглазая любовь?
– Мне так больно, Лино… не знаю от чего!
Он посмотрел на нее очень мягко.
– Иногда, Элизабет, больно от всего, но это хорошо, это значит, что душа работает.
Он удивил ее, Лино Гаравани…
– От этой боли ты не умрешь, – Продолжил он. – Ты будешь жить, и ты будешь счастлива, ты будешь очень счастлива!
– Я смогу?
Элизабет заглянула ему в глаза.
– У меня получится жить счастливо с мыслью о том, что я не поняла, что меня просили о помощи?!
Усмешка на его губах цвета крови…
– Многие понимают и живут себе спокойно…
Лино посмотрел на нее очень ласково.
– А те, кто уже безнадежно очерствел, делают вид, что ничего не поняли.
Он пожал плечами.
– Даже не знаю, что страшнее…
Он потушил сигару.
– Давай покушаем? Когда болит душа, нужно покушать, на сытый желудок все кажется не таким трагичным.
Саркастическая улыбка.
– Мне это всегда помогало. Однажды сидя в кофейне в аэропорту, я ел что-то вкусное и плакал.
Элизабет вновь почувствовала боль.
– Но жизнь меня вылечила, – Весело сказал Лино. – С годами я понял, что есть только две трагедии – нищета и смерть, все остальное… лечится.
– Я люблю тебя, Лино! – С болью сказала ему она. – И я надеюсь, что потом ты был счастлив.
– Был, – Тоскливо улыбнулся ей он. – Но с тех пор мне – как и тебе, больно за то, что невозможно изменить, за несделанный вовремя шаг, или даже невовремя…
Они вновь сели за накрытый стол.
– После времени слез, приходит время радости, и мы еще порадуемся!
Лино накрыл ее руку своей рукой, сжал, почти до боли.
– У нас будет дочь, или сын, наша жизнь продолжится, наша жизнь продолжается.
Он посмотрел на нее, его глаза покраснели.
– Знаешь от чего тебе больно? От того, что жизнь продолжается. Он, возможно, не придет в себя, а жизнь продолжается. Когда ты теряешь того, кого любишь, жизнь продолжается, но она уже никогда не будет прежней!
– Не будет!
Они оба заплакали.
И они ели – суп-мисо, рис…
– Я хочу увидеть его, – Сказала Элизабет, Лино. – Я хочу побыть с ним.
Она подумала, почему мы не называем его по имени? Страшно? Когда не называешь по имени не так страшно?
– Мы поедем к нему, – Успокаивающе сказал ей он. – Все будет хорошо. Плохо уже было, плохо больше не может быть!
