– За моральный ущерб.
Кузьмичев отодвинул деньги.
– Я не марионетка! И распоряжаться собой, своей жизнью могу только я!.. Я, и никто другой!
– Понял… – кивнул Илья. – Не вы первый, кто придерживается такой позиции. И не последний.
В комнату постучал, затем заглянул охранник:
– Машина готова.
– Можете ехать, – улыбнулся Илья. – Счастливой дороги.
– У меня семья – жена, ребенок! – чуть ли не истерично выкрикнул Сергей, дойдя до двери. – Я за них отвечаю. Не вы, а я!
– Тоже нет возражений. Но со своей стороны, я надеюсь, что, переступив порог, вы навсегда забудете, о чем здесь говорилось… Объяснять надо?
– Спасибо, понятливый.
Водитель «Волги», молодой спортивный парень, за всю дорогу не проронил ни слова и, лишь когда въехали почти в самый центр города и уперлись в плотную людскую стену, не дающую транспорту пересечь улицу, посмотрел на Кузьмичева, улыбнулся.
– Приехали… И, похоже, надолго.
– А что случилось? – спросил Сергей.
– По-моему, кого-то хоронят.
– Что делать?
– Посмотрим.
Водитель покинул машину, подошел к толпе, перегородившей улицу, о чем-то спросил.
Вернулся обратно, объяснил:
– Похороны… Или вам дальше надо пешком. Или в объезд.
– А кого хоронят?
– Кобылу.
– Кого?!
– Кобылина. Не слыхали про такого? Недавно нарвался на засаду, изрешетили в окрошку. И вот финал.
– Сейчас… – Кузьмичев покинул «Волгу», подошел вплотную к зевакам, ожидающим процессию.
До слуха донеслась тревожная, тяжелая музыка, люди сразу как-то зашевелились, сгруппировались, подались вперед, желая увидеть саму процессию, и странным образом затихли.
Сергей оказался в самом центре толпы, тоже стал вытягивать шею, и тут в начале широкого проспекта показались первые автомобили.
Вначале шли милицейские машины с вращающимися маячками, а за ними полз траурный кортеж. Все машины были черного света, фары зажжены, двигались они медленно и пугающе торжественно. Музыка звучала все громче и ближе.
Процессия приближалась, и от гнетущей обстановки становилось не по себе.
– Бандит… – заметил пожилой мужичок, стоявший впереди, – а хоронят как президента.
– Значит, стоил того, – возразил ему другой.
– Чего «стоил»? – огрызнулся первый. – Убивал, грабил, за счет других жил, и за это такой почет?
– Почет – за талант. Хоть и криминальный, но талант.
Кузьмичев решительно выбрался из толпы, вернулся к «Волге», сел в салон.
– Обратно.
За окном упала теплая ночь, свет от фонарей был мягким и успокаивающим.
Илья и Кузьмичев сидели в уютно освещенном кабинете Ильи, пили чай, разговаривали спокойно, едва ли не по-дружески.
