Вряд ли когда-либо существовал более пылкий проповедник и более искусный учитель. С Сенекой он спорил как с мыслителем, изучая его, стараясь открыть его сильные и слабые стороны, и в конце концов восторжествовал, по крайней мере до некоторой степени подействовав на чувства своего противника.
С Актеей он говорил, как отец с маленьким ребенком, стараясь возбудить в ней интерес рассказами о чудесах и найти доступ к ее сердцу, действуя на воображение.
Девушка внимательно слушала его, изредка спрашивая объяснения, когда что-нибудь в словах проповедника казалось ей непонятным.
Дослушав его до конца, она некоторое время задумчиво молчала.
— Все это так странно и прекрасно, — сказала она наконец, — но правда ли это? Вот главный вопрос, правда ли это?
— Я готов засвидетельствовать жизнью истину моих слов, — отвечал проповедник.
— Но, — возразила она, — когда я была ребенком, мать водила меня в храм и рассказывала, какие удивив тельные и прекрасные вещи боги делали для людей? Я могу поверить, что ваш Бог добр, но и мои тоже добры.
— Мой, Бог не есть бог, сделанный человеческими руками, — сказал проповедник. — Он Бог Богов.
Актея помолчала немного, потом сказала, возвращаясь к прежней мысли:
— Эти удивительные вещи совершились недавно, и многие должны были видеть их.
— Многие видели их, — отвечал он, — и засвидетельствовали истину.
— Это происходило среди евреев, — продолжала она, — однако евреи ничего не говорили нам об этом.
Внезапная мысль мелькнула в ее голове. Она поспешно вскочила и сказала, обращаясь к Титу:
— Ты помнишь еврейскую девушку, которая называла тебя другом? Возьми носилки, ступай за ней и приведи ее сюда: она расскажет нам, точно ли все это происходило у евреев.
Сердце Тита радостно забилось. Наконец-то он увидит Юдифь, услышит ее голос, будет говорить с ней.
Он поспешил исполнить поручение. Но проповедник остановил его, сказав:
— Евреи убили моего Господа, как могут они свидетельствовать о нем?
Центурион вспыхнул от гнева.
— Старик, не говори дурно о тех, кого ты не знаешь. На устах Юдифи не может быть лжи.
Сказав это, он поспешно ушел с террасы.
Проповедник снова обратился к Актее и с жаром начал доказывать ей правоту своего учения, но она лениво играла с веером и только повторяла в ответ:
— Терпение! Терпение! Послушаем, что скажет еврейская девушка.
Наконец Тит вернулся вместе с Юдифью. Девушка держалась с холодным, почти надменным достоинством. Тит был смущен и расстроен: она выслушала его поручение с ледяным молчанием и всю дорогу не говорила с ним ни слова.
