— Представьте себе, — сказал он. — Вы только представьте себе, с какой высоты этот метеорит упал! Мы даже не можем представить себе такой высоты.
Он сказал нам, что, по его научной оценке, этот метеорит прилетел на землю буквально вчера.
— Если метеорит прилетел вчера, то почему он уже в землю врос? — ехидно спросила Марина — большая, толстая рослая девочка, вынужденная жить умом. Тогда он сказал, что после падения метеорита время рядом с ним идет быстрее. За день проходит месяц, а может быть, даже год. Или три. Он сказал, что наука еще не получила совершенно точных данных.
Ночью он вернулся на пустырь, постелил свою куртку, лег, обнял метеорит и лежал так до самого утра. Он очень замерз, но эти семь лет того стоили.
— А руку поднять, пожалуйста, — сказал он.
Всхлипывая, она положила руку себе на голову.
— А повыше, — сказал он.
Она быстро выпрямила руку, даже сложила ладонь лодочкой, как школьница, рвущаяся отвечать.
Он медленно пальпировал молочную железу, двигаясь по кругу. Зона, в которой ощущалась болезненность, показалась ему совершенно чистой, сосок не деформирован, выделений не наблюдалась, кожа — бледная, мягкая, гладкая, — была прохладной. Он сместил пальцы к подмышке, потом, круговыми движениями, обратно к соску и все время приговаривал: «Хорошо, хорошо», а она хлюпала носом, пытаясь втянуть маленькую каплю, повисшую под ноздрей, и, наконец, не выдержав, левой, свободной рукой потянулась к мотку туалетной бумаги и оторвала крошечный кусочек, стараясь не двигать туловищем, не мешать осмотру.
— Хорошо, хорошо, — сказал он, — можно одеться. Ничего такого я не вижу. Ничего такого. Вам надо обязательно провериться, всем надо регулярно проверяться, но я никакого уплотнения не вижу.
Она как пришлось запихнула намятую грудь в чашечку бюстгальтера, быстро отмотала еще одну ленту сероватой туалетной бумаги, основательно высморкалась и прерывисто, тяжело вздохнула. Он принялся мыть руки. Она сказала ему в спину:
— Мне страшно стыдно. Мне очень стыдно. Простите, пожалуйста, мне ужасно стыдно. Я поправляла, и мне показалось. И я так испугалась. Вот идиотка. Мне так стыдно, пожалуйста, простите.
Он вспомнил, как официант стал метаться от столика к столику, когда она закричала на весь зал: «Здесь есть доктор? Пожалуйста, здесь есть доктор?» Казалось бы, официант должен был в первую очередь броситься к ней, а не начать бегать между столиками и вопить: «Есть доктор? Есть доктор?» «А с другой стороны, — подумал он, — что за глупости, официант и есть официант».
