И сей факт не зависит от моих личных предпочтений. Взгляд Немзера может быть мне ближе, чем взгляд Юзефович, или я могу считать его более профессиональным, но из «Еженедельного журнала» человек получает представление о современной литературе, а из колонки Немзера он узнает о том, какой хочет видеть литературу Андрей Немзер. Из личной симпатии к героической деятельности Немзера я могу с его мнением знакомиться, однако к реальному литературному процессу оно мало имеет отношение. Адекватную картину, повторю, создают «Коммерсантъ», «Еженедельный журнал», «Афиша». Итак, в сухом остатке: Данилкин – это производная от реальной ситуации, Немзер – производная от представлений Немзера о литературе.
Евгений Сабуров:
«На самом деле влияние критиков поистине колоссальное,
но оно ими недоучитывается» .
Хочу продолжить разговор о футболе, но внести в приведенное сравнение некоторые коррективы. Сначала Real с Chelsea, потом «Спартак» с «Ротором», а вот дальше надо говорить о матче не между журналистами и администрацией, а между соседними селами. В таком матче страсти кипят не меньше, чем в высшей лиге. Я имею в виду, что должна быть интрига. Есть интрига – есть за чем следить.
Возьмем противостояние «Новый мир» – «Октябрь». Тут была интрига, потому что действительно был раскол. «Наш современник» не просто пользуется именем Татьяны Толстой как раскрученным брендом. Когда он говорит «я не такой», он создает интригу. В чем, на мой взгляд, издатель Захаров обвинял литературных критиков? В том, что они, не создавая у читателя впечатления интриги, не помогают ему, издателю, проводить агрессивный маркетинг. Интрига позволяет сохранять влияние.
На самом деле влияние критики поистине колоссальное, но оно ими недоучитывается. Здесь уже говорилось, что если периодическое издание читается, то его аудитория примерно в пять раз больше, чем количество проданных экземпляров. Чем определяется это влияние? Принадлежностью издания/критика к определенному культурному пласту, определенной культурной ориентацией. Вы говорите: уловить адресата. На самом деле вы адресата создаете.
В качестве примера можно привести реальную ситуацию. Что у нас творится со школьной программой по литературе? Это, как говорится, квинтэссенция всего. Никто ни о каких учениках давным-давно не думает. Составляют список. Далее происходит канонизация писателей, вошедших в этот список. Исключить писателя из списка – все равно что Второй Ватиканский собор провести. Это значит просто выкинуть его из сонма святых. Единственные, кто более или менее вменяем, это учителя. И вот учителя просят исключить из школьной программы, например, Гончарова. Насчет «Войны и мира», говорят они, мы так же себя обманываем, потому что роман не читают. Сейчас составители списка настаивают на исключении «Тихого Дона»… Тем самым последний класс по литературе ликвидируется.
