Интересно мнение, в том числе Игоря Захарова как издателя, о том, существует ли единое поле действия литературной критики, вне зависимости от позиционирования самих критиков, от разделения на либералов и патриотов, традиционалистов и постмодернистов. Ведь невозможно себе представить, чтобы в прежние времена кто-то, как Дмитрий Ольшанский несколько лет назад, объявил себя черносотенцем и ушел в издание противоположного идеологического направления. А потом, когда это ему надоест, он заявил бы, что возвращается в «Новый мир», и его бы там приняли. Такое поведение можно расценить только как жест – идеологический или художественный. И если единое поле литературной критики существует, то я попрошу, чтобы вы его описали. Если же его нет, то можно ли наметить не только границы и линии оппозиции, но и пункты встречи, возможного диалога?
Борис Дубин:
«Литературная критика должна быть аналитикой культуры, прежде всего культуры сегодняшней» .
Казалось бы, на первый вопрос можно ответить просто: а как же, конечно, есть такое общее поле, это поле литературы. Но дело в том, что единую литературу вряд ли сейчас найдешь. Можно, конечно, попробовать выделить разные литературные континенты или контингенты по идеологическим пристрастиям, только вот где они в общей каше? Можно попробовать сделать это по типам коммуникаций (критика газетная, журнальная, сетевая; литература разного типа журналов, книжная авторская, книжная серийная и проч.). Уже теплее. Но мне кажется более интересным сделать это по функциям словесности. Образовались, условно говоря, три-четыре материка, которые почти не соприкасаются друг с другом и живут каждый в своем режиме. Может быть, это разные типы или уровни культуры, может быть – разные эпохи. Это такая российская особенность, что если уж возникает какое-то движение, то начинает двигаться сразу все.
Вообще литературная критика рождалась под большой западный проект модерного общества, под большую программу культуры. Так было уже у романтиков, у которых литература (не жанр, а функция) впервые стала предметом полемики. Литература – это то, о чем спорят, обо что копья ломают, на чем делают репутацию и рушат ее. В этом своем значении литература, собственно, и поднялась – как орган общества, как его критика (самокритика), наконец, как предмет критики. Есть сейчас такая литература? Вроде бы есть. Но копья уже не ломаются, репутации не рушатся. Каких-то новых или сколько-нибудь существенных определений литературы не введено – кажется, это никому и не надо.
