1. Повторное уточнение. Слова «консерватор» и производные от него, как уже оговорились составители анкеты, мною намеренно употребляются в том смысле, какой вроде бы вкладывали в данное понятие сотрудники и единомышленники одноименной газеты. Отсюда и кавычки. Если я заблуждаюсь насчет их взглядов, поскольку имею самое приблизительное представление об идеологии этого круга, прошу считать все нижеследующее холостым выстрелом.
Либерализм, как я его понимаю, не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Он в принципе лишен метафизического пафоса, потому что либерализму нет и не должно быть дела до предельных запросов жизни. Это род смирительной рубашки, которую сшило себе человечество, заметив за собой обыкновение время от времени впадать в буйное помешательство, отягченное членовредительством. Это всего лишь правила проведения общественной дискуссии, при соблюдении каковых высказаться могу т все желающие стороны, а оставшимся в меньшинстве гарантирована неприкосновенность. При условии, разумеется, что проигравшие примут к сведению сложившийся расклад сил и не посягну т на сами правила проведения дискуссии, то есть собственно на либерализм. (Например, в либеральном Израиле сторонники коммунистического образа жизни могут жить в маленьких оазисах коммунизма – кибуцах, но и ортодоксальные иудеи, не признающие светского государства, тоже не загнаны в подполье. Маловероятно, что коммунисты или фундамента листы, приди они к власти, уступили хотя бы гектар под заповедник либерализма.)
Но искусство, во всяком случае искусство в моем представлении, просто-напросто не умеет обойтись без метафизики, мается, как проклятое, у самого края бытия, где довольно безлюдно, раз за разом остается в меньшинстве, но свысока смотрит на победителей. У искусства в чести страсть (здесь оно вроде бы не противоречит христианству, считающему «теплохладность» немалым грехом), искусство уже двести лет декларирует «живи, как пишешь, и пиши, как живешь», – а либерализм, рыбья кровь, гнет свое, настоятельно рекомендуя существование при комнатной температуре.
Налицо разноприродность искусства и либерализма.
Напротив, тоталитаризм и искусство – одного поля ягоды в том смысле, что, так или иначе, имеют в виду истину: неспроста тираны XX столетия баловались кто живописью, кто стихами. «…Я сравнил бы нарушителя того закона, который запрещает проливать красненькое, с поэтом, с артистом…», – писал Набоков.
Отсюда и серьезное – от процветания за казенный счет до высшей меры наказания – отношение к художнику со стороны тоталитарных режимов.
