— Другого раза не будет, этот — первый и последний.
— Да уж конечно последний, — ввернула женщина, не обращая внимания на свирепый взгляд Мастера.
— Ну, дело ваше. Вставайте на весы. Сто пятьдесят один минус два — сто сорок, девять фунтов. Но на вашей стороне молодость и здоровье. А теперь давайте начинать, я рассчитываю уехать с семичасовым. Я верно запомнил условия: двадцать раундов по три минуты, перерывы — минута, бой по куинсберийским правилам?
— Все так, сэр.
— Ну и замечательно! Начнем.
Боксеры в накинутых на плечи пальто, организаторы матча, секунданты и рефери двинулись в зал, но тут перед ними предстал полицейский инспектор с записной книжкой в руке — зрелище, нагоняющее страх даже на лондонских кэбменов.
— Одну минуту, джентльмены. Я должен записать ваши фамилии на случай, если кого-нибудь придется привлечь к суду за нарушение общественного порядка.
— Вы что же, бой собираетесь отменить? — завопил толстяк Эрмитейдж. — Вот я, Эрмитейдж, и вот мистер Уилсон, мы гарантируем, что все будет происходить строго по закону.
— Я повторяю: я должен записать ваши фамилии на случай, если кого-либо из вас придется привлечь к суду…
— Бог с вами, инспектор, вы же всех нас знаете…
— Закон есть закон, — ответил инспектор. — Если бойцы в перчатках, речи о запрещении боя нет. Но список лиц, имеющих к нему какое-то отношение, должен у меня быть. Итак: Сайлас Крэгс, Роберт Монтгомери, Джеймс Степльтон из Лондона, Эдуард Бартон. Кто секундант Сайласа Крэгса?
— Я, — заявила рыжеволосая. — И нечего пялиться, я буду секундантом, хоть тут что. Имя — Анастасия…
— Крэгс?
— Нет, Анастасия Джонсон. Если вы его собираетесь забрать, то берите нас вместе.
— Ну что за чушь эта идиотка несет! Никто никого не забирает! — Мастер был вне себя. — Мистер Эрмитейдж, да пойдемте же наконец, мне это уже осточертело.
Группа лиц, перечисленных в записной книжке инспектора, двинулась дальше, причем в сопровождении владельца книжки. По пути он успел сначала убедить Эрмитейджа, что ему как представителю власти полагается бесплатное место в первом ряду, чтобы наблюдать за порядком, а потом, уже как частное лицо, поставить у того же Эрмитейджа тридцать шиллингов на Мастера по ставке семь к одному.
С трудом пробравшись через сплошную массу стоящих болельщиков, они наконец поднялись на помост и перешагнули через канаты. На этой квадратной площадке размером двадцать на двадцать футов должна была решиться судьба Монтгомери.
