– А кто тогда?.. – растерялась Леля.
– Откуда я знаю? Или ты чеканутая, или нажралась и глюки мерещатся с перепою, – сказал Гошка с завистью.
Леля положила трубку.
Дрова были сухие, звонкие. С утра кто-то хорошо протопил, а сейчас, наверное, уже похолодало. Как хорошо, и колоть не надо, кто-то наколол уже… Кто?
Женька еще спала. Леля села на детский стульчик перед печкой щипать лучину.
Ясно море – не тетя Надя. Не Гошка. Не хозяйка – та из-за каждой сотни жабой давится. С маминой работы? Вряд ли. Когда болела, раз-два пришли и забыли. И на поминки не все явились, даже на могилу не поехали. Не то время, когда мама здорова была. Но кто же тогда это все привез?
Леля не заметила, что сказала последние слова вслух. И услышала пение проснувшейся Женьки. Сестренка смотрела веселыми глазами и пела: «Облака-а – белогривые лошадки, облака-а, вы такие ненаглядки…»
– Тапки, – строго сказала Леля. – Опять простудишься.
Женька села на кровати, поболтала ногами по полу, нащупывая тапочки.
– Лель, ты, что ли, не знаешь?
– Чего?
– Кто елку и подарок привез. Сама же говорила, что Сашка врет!
– Ну.
– Ты, что ли, глупая, Лель? Или ты, может, тоже думаешь, что чудесов не бывает?
– Почему? – тупо спросила Леля.
– Потому что потому, окончание на «у», – сказала Женька. И засмеялась.
