– Не могу представить, что было бы со мной, если бы я потеряла одного из моих мальчиков. Нет ничего страшнее. У меня в голове подобное не укладывается – на мое счастье, хоть это звучит эгоистично.
Он пожал ее руку.
– Нет, не эгоистично, Куин.
– Ваша мама – несчастная женщина, Эйден. – Она сжала его пальцы. – Но если, не дай бог, что-то случится с Робби, мне кажется, я не стала бы кутать Чейза в вату. Это одинаково плохо и для него, и для меня.
– Мама не может справиться с горем.
– Понимаю, – кивнула Куин. – Обещаю, что вы вернетесь домой целым и невредимым.
Возможно, заявление прозвучало глупо, поскольку никто не мог этого гарантировать, но Куин не знала, что еще сказать.
– Конечно.
– А пока вы ничем не поможете матери, кроме ежедневных разговоров по телефону. Вы готовы смириться?
– У меня нет выбора.
– А знаете, – осторожно предположила Куин, – может, все к лучшему. Хлопоты по подготовке праздника заставят ее отвлечься от горя и беспочвенных страхов за вас.
Его лицо просветлело.
– Вы так думаете?
Господи, она вселила в него надежду…
– Допускаю.
Эйден долго смотрел на нее, потом улыбнулся:
– Знаете, кого вы мне напоминаете? Дэниела, моего брата.
Утром следующего дня Эйден впервые сменил Куин за рулем универсала. Он ожидал возражений, но Куин устроила ему жесткий экзамен, после чего отдала ключи и скользнула на пассажирское место. Эйдену показалось, что она немного бледна и выглядит усталой.
– Готовы, мальчики? – Она повернулась к Робби и Чейзу. – Даю вам час на электронные игры. – Те радостно завопили и полезли в свои рюкзачки. Куин поймала взгляд Эйдена. – Конечно, было бы удобнее и спокойнее, а главное, тише, если бы я разрешила им играть целый день, но, думаю, это вредно.
– Согласен.
Она удивленно подняла брови.
У Эйдена не было ни своих детей, ни знакомых, но кое-что он знал об их воспитании.
– Имею небольшой опыт. Правительство обеспокоено проблемой поведения подростков. Мне довелось работать в комиссии, которая разрабатывала стратегию борьбы с асоциальным поведением.
– Хорошая новость, – протянула Куин. Вчера она бы подробно расспросила его о программе, но сегодня лишь подавила зевок и, глядя в окно, пробормотала: – Значит, наши налоги идут на благое дело.
Эйден выехал на главное восточное шоссе, и ландшафт начал быстро меняться, становясь все более пустынным и унылым с каждой милей. Вдоль дороги тянулась бесконечная равнина с серой травой и низким кустарником.
– Плохо спали? – спросил он.
