Но главное препятствие для либералов состояло в другом. Дело в том, что политические ценности вдруг радикально изменились, умеренные партии оказались в экстремальной ситуации. Сразу после революции от последовательно консервативной точки зрения не осталось и следа. Даже некоторые великие князья превратились в демократов. Они шествовали в Думу, приколов к своей верхней одежде красные ленты. Либерализм, бытовавший до сих пор посреди реакции и радикализма, оказался отброшенным к позиции отъявленного консерватизма. Взяв на себя всю ответственность за управление государством в создавшихся обстоятельствах, либералы немедленно стали мишенью атак радикалов.
Революция высвободила эмоции, разбудила дремавшие надежды и поставила на повестку дня осуществление фантастических желаний в качестве конкретных целей. Отдельные лица и группы людей требовали к себе внимания, немедленного решения своих специфических проблем. Никто не желал смотреть на вещи объективно, каждый ждал от правительства невозможного.
Националисты добивались отсрочки всех реформ до конца войны. До наступления этого срока они не хотели никаких перемен. Лидеры национальных меньшинств требовали немедленного местного самоуправления без созыва для этого конституционного совещания и без процедуры изменения фундаментальных законов. Профсоюзы ожидали от революции повышения заработной платы и сокращения рабочего дня без учета потребностей армии в военное время. Промышленники и финансисты видели в розовом свете день, когда они займут в российском обществе такое же важное положение, каким уже много лет пользовались их коллеги в западных странах. Крестьяне рассчитывали, что большие поместья будут немедленно распределены между ними без предварительной оценки, компенсации владельцам, выработки политики справедливого перераспределения земли. Крупные землевладельцы считали, что первейшим долгом правительства является защита прав собственности граждан.
Россия превратилась в кипящий котел конфликтующих надежд и мнений. Страна была поставлена перед необходимостью вести жесточайшую в истории войну и одновременно перестраивать свою жизнь в мельчайших подробностях. Во главе страны стояла небольшая группа произвольно выбранных лиц, которые прежде никогда не решали задач исполнительной власти и которые не решались использовать силу даже в чрезвычайных обстоятельствах. Они черпали поддержку среди образованного класса, политически незрелого и воспитанного в обществе, которое не поощряло личную инициативу. Предполагалось, что этот конгломерат деятелей будет руководить страной, контролировать миллионы людей, уставших от войны, безразличных ко всему и ожесточенных тремя годами вооруженного противостояния. Исход был предопределен.
