— Стой! Переходить мост нельзя! Не разрешено!
Я ответил, что должен явиться в училище.
— Нам приказано никого не пускать!
Я остановился посреди улицы и сказал:
— Позвольте мне поговорить с вашим командиром.
— Оставайся на месте! Он сейчас придет.
В ожидании я заметил приближение группы людей. Дойдя до часового, который преградил мне путь, они остановились. Затем капитан в сопровождении лейтенанта, выглядевшего мальчишкой, подошел ко мне. Я отдал честь.
Отвечая на приветствие, капитан сказал:
— Нам строго приказано на мост никого не пускать.
— Вы знаете правила, господин капитан, — настаивал я, — мне нужно явиться из увольнения в училище.
Минуту капитан колебался, затем воспоминания о собственной кадетской юности взяли над ним верх.
— Покажите свою увольнительную.
Внимательно изучив документ, он вернул его мне, а затем сказал:
— Лейтенант, проведите курсанта через мост и передайте постам на той стороне, чтобы они не препятствовали его проходу.
Пройдя по пустынным улицам, через полчаса я, наконец, прибыл в училище. Дежурный офицер спросил, не встретил ли я препятствий на обратном пути. Выслушав мой рассказ, он отпустил меня без комментариев. Едва я оказался в раздевалке, как меня окружили однокурсники, желавшие услышать новости. Оказывается, в субботу, после моего ухода, все увольнения отменили, и большинству курсантов пришлось скучать выходной день в училище.
За вечер не случилось ничего неожиданного, курсанты благополучно вернулись из увольнений, никто не потерялся. Понедельник прошел по обычному распорядку, но вечером горнисты сыграли общий сбор. Атмосфера сразу же наэлектризовалась: мы догадались, что произойдет нечто важное. Когда весь полк выстроился в столовой, явился начальник училища. Высокий, спокойный, с безупречной выправкой, длинной бородкой, с черными двуглавыми орлами на адмиральских золотых нашивках, с маленьким белым крестом Св. Георгия, полученным за прорыв блокады во время Русско-японской войны, он приковывал к себе внимание. Твердым громким голосом он прочитал нам приказ генерала Хабалова, объявляющий осадное положение в Петроградском военном округе. Закончив чтение, адмирал напомнил нам, что училище имеет незапятнанную репутацию, выразил убежденность, что курсанты останутся верны присяге. Весь полк был охвачен воодушевлением. Последние слова адмирала утонули в криках «Ура!». Оркестр несколько раз сыграл «Боже, царя храни», и курсанты вслед за адмиралом вернулись в казармы.
