Софи, говорю, и в кого ты такая упрямая? Я иду домой одна.
Я попыталась выудить ее палкой, пару раз ткнула ее, но она не вылезла. В конце концов я сдалась. Вышла за оградку.
Пока, говорю, я домой.
А Софи все не выходит. Время ужинать, темень. Не пойти ли за помощью, думаю. Но как ребенка одного на площадке бросишь? А вдруг мерзавец какой-нибудь? Или крысы. Вернулась посмотреть, как там Софи. У нее ведь совок — а если она ход роет, чтобы убежать?
Зову: Софи!
Тишина.
Софи!
Кто знает, жива ли она. Или уснула где-нибудь там. Может быть, она плачет, а я не слышу.
Я опять взяла палку и пошуровала в норе.
Софи! — кричу. — Шлепать не буду, обещаю. Вылезай, леденец тебе дам.
Тишина. Я забеспокоилась. Что же делать-то? Я опять с новой силой взялась за палку, тыкала ею, тыкала, и тут пришли дочь с зятем.
Что ты делаешь? Что происходит? — сказала дочь.
Брось, говорит, эту палку!
Ты с ума, говорит, сошла!
Джон протиснулся в лисью нору, чтобы выручить Софи.
Она уснула там, говорит Джон-знаток. С ней все в порядке. Яма большая.
Софи ревет в три ручья.
София, говорит дочь, обнимая ее. Как ты, ягодка моя? Ты как?
Просто испугалась, говорит Джон.
Я тоже спрашиваю, ты как? Не понимаю, что случилось, говорю.
С ней все в порядке, говорит Джон. Он не то что моя дочь — сыплет вопросами, нет, он сыпал ответами, пока мы не оказались дома, там, где свет.
Полюбуйтесь только! — завопил он. — Это что, черт возьми, такое?!
Смуглая кожа в синяках, глаз распух.
Ты с ума сошла! — закричала дочь. — Ты сошла с ума! Посмотри, что ты с ней сделала!
Я старалась изо всех сил, говорю.
Как ты могла палкой? Я же тебе сказала — словами!
С ней трудно сладить, говорю.
Ей три года! Разве можно палкой! — говорит дочь.
Таких, как она, я среди китайских детей не встречала, говорю.
Я стряхнула с себя песок. У Софи платье тоже в грязи, зато, по крайней мере, на ней.
А прежде было такое? — спросила дочь. — Она тебя била?
Она меня все время бьет, сказала Софи, поедая мороженое.
Вот она, твоя родня, говорит Джон.
Дочь говорит, никуда не денешься.
У меня дочь, славная девочка. Я заботилась о ней, когда она еще головку не держала. Заботилась, когда она со мной еще не спорила, когда она была девочкой с двумя косичками, одна всегда торчком. Заботилась, когда нам пришлось бежать из Китая, когда мы приехали в страну, где повсюду машины, только и смотри, как бы ребенок не попал под колеса. Когда муж умирал, я обещала ему сохранить семью, даром что нас только двое осталось — и семьей-то не назовешь.
