…Минут через двадцать трамвай, позванивая на остановках, несся на другой конец города. На задней площадке, бережно прижимая к груди поросенка, завернутого в мешок, стоял Костя Цветков. Ехали в ветеринарный пункт.
В вагоне было тесно, и Миша, как мог, охранял товарища от толчков. Оклемавшись в трамвайной тряске, поросенок вдруг захрюкал. Откуда ни возьмись, появился кондуктор. Женщина подозрительно оглядела пассажиров и спросила:
— Граждане! Кто везет животное? Правила запрещают…
Миша догадался прикрыть Костю спиной.
— Тетенька, — наивно сказал он. — Это я нечаянно хрюкнул…
Вмешался какой-то пассажир со строгим лицом и в роговых очках.
— Тут тебе не свинарник, а трамвай, — с видимым удовольствием пояснил он. — Нашел где хрюкать. — И осуждающе добавил: — Молодежь нынче…
— Будто сам не был таким, — откликнулся на его слова высокий парень в курточке с молнией. — Еще, наверно, почище хрюкал.
— Я не хрюкал, — с достоинством сказал гражданин в роговых очках. — Меня воспитывали по-другому.
— Куда как воспитали, — буркнул парень.
Все внимание пассажиров переключилось теперь на спорящих.
Проехали еще остановку. В вагон вошло много пассажиров. Костю прижали к стене, и поросенок заголосил.
— Мальчик!
Трамвай остановился, и, как ребята ни просили, пришлось выйти.
Остальную дорогу бежали.
Во дворе ветеринарного пункта им встретился рослый мужчина в белом халате.
— Дяденька!..
— Ну, что у вас? — строго спросил он.
— Вот мы… у нас поросенок, — еле слышно прошептал Костя.
— И что же?
— Так… плохо дышит…
Костя с готовностью хотел вывалить поросенка на землю, но строгий гражданин перехватил мешок. Он сам достал поросенка, встряхнул его за задние ноги.
— И давно с ним так?
— Не… только пить дали… после этого.
— Что «пить дали»? Ты, смотрю, говорить разучился. Что же вы ему дали?
— Валерьянку… Он кричал, мы успокаивали.
— И много? — спросил гражданин, хмуря брови.
— Ну… пузырек, — пристыженно сказал Костя.
Человек в белом халате покачал головой и деловито стал засовывать поросенка обратно в мешок.
— Дядя, а он выздоровеет? — спросил молчавший до этого Миша.
— Если ничего больше давать не будете.
Ребята повеселели.
Дома поросенок уже не валился с ног, но все еще изредка противно хрюкал. Но ребят это уже не беспокоило.
— Ты не сердись на меня, — попросил Костя.
— Что ты! — сказал Миша. — Ничего плохого ты не делал. Вместе мы…
— Я у тебя еще напортил… пилку сломал, у лобзика пилку.
— У меня их много. Не жалко.
— И пень твой сломал…
