— Я ему ни…ничего не сделал, — с трудом выговорил Костя. — Он сам…
— Сам. Он сам, — подтвердил Миша. — Покричит и успокоится.
Но поросенок не успокаивался.
— Его надо бы в сарай, а мама не велела: по ночам стало холодно, — пояснил Миша. — Интересно, что с ним произошло? Наверно, с перепугу.
— Я думаю — тоже. — Костя потерянно смотрел на поросенка: знаю, мол, виноват я, да что сделаешь, не хотел, чтобы Крутиков застал меня беседующим с тобой.
Миша прошел в комнату, раскрыл тетрадь, приготовил ручку и чернила, но писать не стал. От визга звенело в ушах.
— У-у! Негодный! — рассерженно закричал он. Взял на кухне веник и стал им нахлестывать забившегося в угол поросенка. Тот замолк. Но едва мальчики сели за стол, заверещал с новой силой.
Костя, заметив в аптечном пакетике вату, выдрал щепотку и начал затыкать уши. Миша сначала удивленно посмотрел на него, потом улыбнулся и сделал то же самое.
— Ты меня слышишь? — крикнул он.
— Слышу! — словно издалека донесся до него голос Кости.
— А поросенок визжит, слышишь?
— Слышу!
— И я слышу. Ты резко вскочил, он шарахнулся в сторону и заверещал. Что-то с ним случилось.
Костя, виновато моргая, вытащил из ушей вату и заглянул на кухню.
— Эврика! — заорал он. — Валерьянка. Ему валерьянки. Успокоительное средство! Здорово помогает.
— Ты думаешь? — недоверчиво спросил Миша. — Может быть… Где-то была.
Он принес запыленный пузырек валериановых капель. Костя, отчаянно пыхтя, налил пахучей жидкости в блюдце, велел разбавить молоком. Поросенок жадно ткнулся в блюдце, вылакал и… опять заверещал.
— Мало. Давай еще.
Миша покорно кивнул: он доверял авторитету Кости Цветкова.
Поросенок выпил весь пузырек и улегся на пол.
— Здорово помогает, — подмигнул Костя.
Он продиктовал Мише предложение и, пока тот записывал, прокрался на кухню.
Вернулся он бледный, без кровинки в лице.
— Там… там, смотри…
Миша подбежал к перегородке. Поросенок лежал, неестественно вытянув ноги. Мальчик потормошил его. Поросенок противно захрюкал, но вставать даже не попытался.
— Сдохнет — мамка мне голову оторвет, — вдруг сказал Миша.
Костя подавленно молчал.
— Знаешь, — очнувшись, сказал он, — пожалуй, пойду. Все равно не заниматься. Ты тут один лучше справишься. А я только порчу. Я у тебя… Словом, домой надо…
Миша не возражал. Но это-то и удерживало Костю. Он лихорадочно думал, как бы загладить свою вину перед Мишей.
— Слушай! — воскликнул он. — Где у вас телефон?
— Телефон? — удивился Миша. — Сроду не было. Откуда у нас телефон?
