– А вы, Никифор Иванович?
– За меня не бойся, и потом, наши шарят по всем этажам. Думаю, сейчас в этом доме безопасней, чем в бункере президента. Все, что могло стрелять, уже отстреляло, но среди этих мертвых должны быть еще живые. Что ты на меня так смотришь? Кто-то же отсюда позвонил в полицию.
– Может, она?
– Сеня, учись разбираться в людях! Эта девочка даже родной маме не позвонит, если что случится с ней самой. Нет, в доме еще должен быть кто-то, кто позвал на помощь.
– А может, соседи?
– Соседей тоже допросим, но толку от них, боюсь, будет мало. Они все запуганы, и никто из них не стал бы звонить. Нет, прокурор сказал, что звонили от Лапы. Из этого и надо исходить.
Из этого они и исходили.
После детального исследования лабиринтов особняка отрядами полиции и криминалистами обнаружили еще трех оставшихся в живых после случившихся стрельб. Парня лет двадцати, который представился дальним родственником хозяина, и еще двух женщин. Одна молодая, весьма миловидная блондинка лет двадцати восьми оказалась дочерью покойного Лапина, а вторая дама почтенного возраста, уже за шестьдесят, была его теткой и по совместительству руководила хозяйством особняка. Она-то, как выяснилось уже позднее, и вызвала полицию, когда совсем уж припекло.
Никифор, ничуть не смущаясь инструкциями Васютина и его призывами к деликатности и осторожности, задержал всех уцелевших в качестве свидетелей и отправил в управление, поскольку на месте происшествия они ничего толком ему сказать не смогли и только заливались слезами, сотрясали воздух какими-то бессвязными воплями, призывами к Богу и разговорами о покаянии. И даже парень, с виду вполне крепкий и определенно замешанный уже в кое-какую уголовщину, рассопливился и тоже нес околесицу о раскаянии и покаянии.
И Трюшин безнадежно махнул рукой:
– Ладно, каяться будете мне потом, а сейчас пусть вас медики приведут в божий вид. – И Никифор кивнул Семену и Василию: – Надо здесь заканчивать, у меня уже от всего виденного голова раскалывается.
Итоги побоища в логове Лапина впечатляли – двадцать три трупа, пятеро тяжело раненных… Однако ясности в том, что же там произошло, не было никакой. Кто на кого нападал? Кто были нападавшие? Из какой группировки? Что было причиной? Как Лапа мог так лопухнуться, что впустил их в дом? Сколько бандитов сумело уйти до прибытия блюстителей порядка? Эти и многие другие вопросы пока оставались без ответов и лишь усиливали головную боль Никифора.
