Караванная тропа становилась все шире. Вот она перешла в дорогу, накатанную колесами повозок. Вот показались и сами повозки, груженные глиняными горшками и свежими овощами, пестрыми тканями и мешками со специями. Люди в повозках были оживлены; они торопились выгодно продать изделия, созданные умелыми руками, и купить для домочадцев все то, что мог им предложить щедрый восточный базар.
Вскоре показались дворцовые постройки. Теперь принцу предстояло играть новую роль. Перед магараджей должен был предстать беззаботный юноша, решивший отправиться в далекое путешествие только для того, чтобы погостить у далеких и близких соседей, посмотреть мир перед тем, как принять трон, послушать болтовню своих сверстников, которые и сами не прочь были бы отправиться куда-нибудь, лишь бы избавиться от родительской опеки.
Щедрые дары наконец дождались своего часа. В праздничные дворцовые покои торжественно вошел Кемаль. За ним семенил визирь, в считанные мгновения превратившийся из сурового мудреца в суетливого старца. Рослые рабы вслед за гостями вносили дары. И чем больше тюков и сундуков пересекало порог дворца, тем шире и гостеприимней становилась улыбка магараджи.
Визирь приблизился к принцу и шепнул ему:
– Смотри, Кемаль, он сам, на собственных ногах, принес свое объемистое чрево только для того, чтобы убедиться, что ты явился не с пустыми руками.
Принц так же тихо ответил:
– Я вижу это, достойный Ризван. Мне смешно и немного стыдно видеть такую жадность!
– Ну что ты, принц, это не жадность. Так этот несчастный понимает дружбу. Чем больше сундуков и мешков передаст ему твой отец, тем более верным другом великой страны Ай-Гайюра станет этот толстяк.
И принц, приторно улыбаясь, поспешил в объятия «доброго друга твоего отца, мальчик». Объятия, сказать по правде, были столь обширны, что в них можно было и утонуть.
Наконец торжественная встреча подошла к концу. Магараджа убедился, что царь Шахраман испытывает к нему добрые чувства. Удовлетворенный, он призвал слуг и приказал устроить дорогих гостей и накрыть стол для «скромной трапезы», чтобы попотчевать уставших странников.
За трапезой, которая более всего походила на варварский пир, принц понял, что это желанное развлечение для обитателей дворца. Ибо вскоре в праздничных покоях показался молодой толстяк. Это был сын магараджи, сластолюбивый, но глупый до изумления Ашока.
