Для других он был местом, вдохновляющим на творчество. Местом, где решались их проблемы. Местом, источающим теплоту. Любовь…
Вот почему у него зародились сомнения. Ник впервые обратился к своим светлым воспоминаниям, наполненным нежностью. Чувства, которые он гнал всю свою жизнь, живы. Уцелеет ли портал, если уничтожить прошлое ради чистого листа?
Компромисс… Возможно, ключ в этом. Что, если устроить в фойе школы галерею и отдать этим дань уважения дому, который стоял здесь? Повесить дощечку, чтобы увековечить его историю и значимость? А люди пускай приходят. Занна устроит себе новую мастерскую где-нибудь еще. Он ей поможет.
Ник все еще стоял у окна, погруженный в свои мысли, когда Занна поднялась наверх.
– Нас разъединили, – сказала она. – Но это не важно. По крайней мере, я знаю, что у нее все хорошо. И даже более чем.
– Да что вы? – вежливо отозвался он. Его мысли пришли в порядок, но тело все еще было охвачено желанием. Он намеренно положил руки на подоконник, чтобы не поддаться искушению прикоснуться к Занне.
Это не похоже на обычное физическое влечение. Может, она действительно ведьма, а он оказался жертвой каких-то манипуляций? Околдовывал один ее голос.
– Так долго от нее ничего не было слышно, я жутко волновалась. Неудивительно, что были проблемы со связью. Она добралась аж до украинской границы.
Ее руки порхали, изображая невидимую карту Румынии. Занна говорила быстро, и неуловимо меняющиеся выражения лица были такими живыми, страстными… Так она выглядела, когда рисовала?
– В общем, у ее троюродного брата в Румынии какая-то мини-гостиница. И в ней проживает еще один гость, по имени Димитрий. У него свой замок, и там нет водопровода, но, по-моему, она влюбилась…
Как им удалось столько обсудить? Ее тетя болтала с такой же страстью, или между ними была особая связь, которая предполагала общение с минимальным количеством слов?
– Влюбилась в замок или в Димитрия?
– Говорит, что в замок, но я предполагаю, в них обоих.
– Может, она не хочет возвращаться?
Выражение лица Занны стало напряженным. Она заметно отдалилась, словно открыла слишком многое или сказала что-то не то, и окружила себя защитным полем. Проклятье! Ему захотелось снова увидеть ее улыбку. Услышать ее голос, напоминающий журчащий ручеек. Наблюдать за непроизвольными движениями рук и живой мимикой. Но теперь он и лица ее не увидел. Она шагнула вперед и уставилась в полумрак.
– Наверное, это просто курортный роман. Сколько я ее знаю, у нее никого не было. Она такая… одинокая. И я не могу дать то, что ей нужно.
