Но этот дворец и этот мужчина вызвали из забвения воспоминания о былом, и они вновь засверкали, как бриллианты.
– Разумеется, не сейчас, – продолжал между тем Ксандер.
Эти слова обожгли ее, как пощечина.
– Разумеется, нет. Что подумают люди, если ты женишься на мне?
– Ты не поняла. Проблема лишь в том, что ты предпочла монастырь. Если бы я нашел тебя в любом другом месте, сразу сделал бы тебе предложение.
Лиана изо всех сил старалась удержать рвущиеся наружу слова. Но не смогла.
– А я бы сразу ответила: убирайся к дьяволу!
– А ты не так уж изменилась.
– Нет! – Лиана вскочила. – Я изменилась, как и вся моя жизнь!
Ксандер тоже поднялся с места и двинулся к ней, не сводя с нее своих темных глаз:
– Ты изменилась не так сильно, как тебе кажется. Когда я гляжу на тебя, я вижу все ту же девчонку. Правда, тогда ты была блондинкой.
– Это была всего лишь краска для волос.
– Я подозревал. Но тебе шло.
– Бессмысленная суета, – махнула она рукой.
– Может, и суета, но почему бессмысленная? Тебе же это нравилось!
– Нравилось. А теперь договаривай – и закончим с этим поскорее.
Он сделал еще один шаг к ней, и ее сердце застучало в ритме тамтама.
– В тебе был огонь. И в любой момент он был готов разгореться пожаром.
– Это не важно. – Лиана покачала головой. – Теперь все иначе и…
– Неправда. Ты осталась такой же. Ты прячешь себя истинную под чужой маской. Твое пламя не погасло, ты просто скрываешь его. Там, в горах.
– Я не прячу там никакое пламя. Я прячу свое лицо. И если ты будешь делать вид, что оно тебя не волнует, ты лжец! – Ярость захлестнула Лиану, и теперь никто не в силах был ее удержать.
Вдруг ей пришло в голову, что с того ужасного нападения она ни разу не позволила гневу обуять себя. Грусть, депрессия, одиночество – эти чувства все время были с ней, Лиана познала их до самых глубин. Но гнева не было. И вот теперь ярость захлестнула ее с такой силой, что казалось, она не выдержит и сломается под ее натиском.
– Посмотри на меня! – приказала она. – Посмотри внимательно. Представляешь себе мое фото в газетах, на журнальных обложках? Может это лицо стать лицом страны? Как, по-твоему, я смогу появляться на приемах, делая вид, что все в порядке? Что я – все та же Лиана? Поэтому я ушла в монастырь. Там никого не волнует мое лицо. Я урод, Ксандер. Всегда найдутся те, кто будет тыкать в меня пальцем. Не представляю, ради чего я должна через это пройти.
– Да, об этом будут говорить. – Засунув руки в карманы, Ксандер смерил ее взглядом. – Но как ты думаешь, что возмутит народ сильнее – твои шрамы или то, что я бежал от своих обязанностей?
