«А что же родители? – спросите вы. – Родители-то куда смотрят?» Знамо куда – в телевизор. Им теперь, похоже, более интересна судьба Украины, чем собственных детей, да и собственной страны в целом…
Кстати, об Украине. Где-то четверть века назад вышел у меня в Одессе ленивый поначалу спор с одним местным литератором, который уверял, что русский язык поглотил украинский и не даёт ему развиваться. Мова-де страдает, а через неё страдает и весь украинский народ, посему выход один: ограничить присутствие русского языка в незалежной батькивщине.
Собеседник мой был ярым националистом и как всякий националист носил на себе печать редкостной благоглупости, рядящейся от неуверенности в одёжки квасного патриотизма. Помнится, я ответил ему примерно так: а рука тебе вторая, любезный, часом не мешает, а то отпилим её, чтобы левую, сердешную , не раздражать? Тебе, дружок, Богу свечку надо каждый день ставить за то, что привилегию такую вам сделал – русский язык дал в подарок, а ты и тебе подобные бежите от него, как от чумы. От Пушкина с Достоевским бежите, от Лермонтова с Чеховым, от Гоголя с Буниным! Коли вам власть не нравится, так мы сами от неё не в восторге, но при чём здесь русский язык?!
Этот частный диспут получил широкий общественный резонанс весной прошлого года, когда новые украинские власти, уподобившись моему давнему визави, решили наконец-то оградить народ от тлетворного влияния русского языка, получив в результате раскол в обществе и кровавые события в Новороссии. Видно, забыли в Киеве, что язык как воздух, который не видно, пока он есть, но без которого немедленно начинается удушье…
ДЕЛАЙ СО МНОЙ, ЧТО ХОЧЕШЬ, НО...
Когда-то эталонный русский язык представляли писатели и дикторы телевидения, но с той поры прошло очень много лет, и читать современного автора нужно теперь со специальным словарём новояза, а телевизор предпочтительнее и вовсе не смотреть. Политические кликуши, точно соловьи-разбойники (доктор Фрейд тут не проходил?), захватившие телескворешники с обильными кормушками, чаще всего являют ошарашенным зрителям такого сорта русский язык, которым (вкупе с мимикой и размахиванием руками) пользуются обычно где-нибудь в пивнушке подвыпившие мужики, перед тем как подраться.
Мода на крайний духовный примитив, нашедшая своё выражение в общественном поощрении брутальности (в переводе на русский – озверения ), низводит наш «великий и могучий» до уровня языка иного африканского племени, вечно угрожающего кому-то копьями и издающего воинственные вопли. Находясь в последнее время в состоянии жесточайшего самовозбуждения, мы ограничиваем наше казавшееся безмерным языковое пространство, предпочитая ютиться в душной людской некогда просторного и прекрасного дома.
