— Командор у нас москвич.
— Тогда держать равнение на начальство, — Сима подмигнул Мовшовичу. — Как ему захочется баиньки, значит, наступила ночь.
Отдыхали примерно с полчаса, и снова потянулись бесконечные зигзаги… В тот день мы все же обошли все закоулки левого крыла лабиринта и, поднявшись по лестнице, перешли к прямому ходу. Здесь, уткнувшись в первом левом ответвлении в тупик, мы завалились спать. Самое любопытное, что за весь день мы не столкнулись ни с одной группой, хотя на прохождение были направлены пятнадцать команд. Только один раз вроде донеслись голоса и послышались шаги…
С утра все чувствовали вялость. Пожалуй, лишь Серега выглядел свежим, но уже к полудню он сильно сдал. Прямой ход оказался хитрее. Здесь было бесчисленное количество разветвлений, и мы то приближались, то удалялись от входа. Перекрестки здесь были похожи один на другой, и скоро мы потеряли всякое представление о том, где находимся…
К вечеру второго дня наши биологические часы в один голос потребовали сытного обеда и сна. На Серегу Самойлова жалко было смотреть. Видимо, его организм отличался особой способностью сжигать поступающие калории, и если наши ноги отказывались повиноваться, то о нем и говорить не приходилось. Не знаю, на чем держался Мовшович, но он один сохранил силы и еще пытался уговорить нас, но, как оказалось, совершенно напрасно.
— Это все ты, Кенгуру, со своим дурацким принципом, — сказал он с раздражением, злясь на то, что время неумолимо отсчитывает секунды, а мы как будто не замечаем этого и, может быть, мысленно уже примирились с поражением. — Этот лабиринт не обойдешь весь и за пять дней. Надо было больше полагаться на здравый смысл и интуицию!
— Да-а ты все время нарушал э-этот при-инцип! — вдруг начал заикаться Сашка.
— Как это нарушал? Мы последовательно проверяли все проходы слева направо!
— А надо не проходы! Надо держаться левой стены.
— И куда бы она тебя привела? Прямо к выходу? Постучать и попроситься — выпустите нас, мы не туда попали?
— Зачем же к выходу? Надо, если уж вышли с первого раза с левого хода, миновать центральную площадку и продолжать держаться левой стены.
— И тогда мы бы попали в правое крыло лабиринта, где кто-то побывал до нас и убедился, что там делать нечего!
— А ты уверен, что они не допустили ошибки?
— Пошел, ты, умник! Все! Отдых кончился! Командор поднялся и обвел нас сердитым взглядом.
— Ну!
Самойлов, выдержавший, к нашему удивлению, дневную голодовку и даже не прикоснувшийся к выданным продуктам, жалко улыбнулся.
