«Но это же настоящее безумие! — повторяла про себя Хильда. — С одной стороны, избыток сырья, неиспользованных товаров и рабочей силы, а с другой — нужда, голод, замерзающие дети. Ткацкие станки простаивают, а текстильщики, как и рабочие других отраслей, остаются без работы!»
Наступление Нового, 1929 года было ознаменовано все усиливавшимся кризисом. И вот Новый год опять не за горами, и доктор Маркус должен составить для праздничного выпуска достаточно оптимистический экономический прогноз.
«А что принесет нам 1930 год, знает только господь бог, во всяком случае не я», — заявил он Хильде.
Она протянула ему лист бумаги:
«Если хотите принять участие в праздновании Нового года, запишите себя, доктор Маркус».
С этим листом Хильда обошла почти всю редакцию. У Сибиллы Кнайф она увидела компанию горячо спорящих журналистов.
«Но это свойственно человеческой натуре! Еще кто-то из древних греков сказал, что каждое исполненное желание уступает место новому. В свободном переложении это означает, как я понимаю, одно — человек никогда не остановится в своих желаниях. Каждый американский миллионер хотел стать мультимиллионером, и некоторые из них перегнули палку. Уверен, что все мы, сидящие здесь, поступили бы на их месте так же». Йохен Брауэр, внешнеполитический редактор «Берлинер тагеблатт», был как раз таким человеком, который смог бы правильно обращаться с пресловутой палкой. Он находил выход из любого положения и всегда умел извлечь для себя выгоду.
«Я не хочу спорить сейчас о том, что называется человеческой натурой, — вступил в разговор Ганс Петер Клийнфельд, самый старший из присутствующих, свободный журналист и, как он сам себя именовал, воинствующий гуманист. Коллеги ценили его глубокие, основательные статьи, ко знали и о его скепсисе и склонности к пессимизму. — Перебои в международной экономике не имеют никакого отношения к человеческой натуре. Шопенгауэр однажды заметил: «Судьба перемешивает карты, а человек играет». И тут уж хоть шельмуй, хоть повышай ставки в надежде на свое счастье, от судьбы не уйдешь. Никто не может противостоять ей».
Хильда больше не могла сдерживаться:
«Человеческая натура! Судьба! Вы бросаетесь красивыми словами, а миллионы честных тружеников лишены куска хлеба. Может быть, человеческая натура виновата в том, что средства производства принадлежат горстке богачей, в то время как бедняк рассчитывает лишь на свои руки? Может быть, это судьба останавливает станки и выбрасывает рабочих на улицу?»
