«Вы, вероятно, были не слишком внимательным учеником, господин фон дер Пфордтен, — не выдержал Роберт Вайземанн. — Вы утверждаете, что все польские князья на самом деле были немецкими герцогами? А вы не допускаете мысли, что кроме немецкой есть еще и другие культурные нации? Так вы, пожалуй, осчастливите нас когда-нибудь сообщением, что великолепные буддийские храмы в Восточной Азии тоже произведения древненемецких мастеров!»
Хильде пришлось использовать все свое обаяние, чтобы не разгорелся серьезный скандал.
Что стало с Робертом Вайземанном? Весной 1938-го, сразу после аннексии Австрии, он эмигрировал. Хильда больше никогда о нем ничего не слышала. Сомнительное же удовольствие встречаться с бывшим пресс-атташе фон дер Пфордтеном она испытывала довольно часто. Он делал карьеру у Риббентропа.
О карьере ведет речь и Иоахим Хагедорн, о карьере своего брата, который собирается в действующую армию. Тем, кто воевал, светит повышение и продвижение по службе в генеральном штабе.
— Хильда, вы представить себе не можете, как часто я думаю о том, не совершаю ли я ошибку, проводя свои лучшие годы за письменным столом. Я мог бы последовать примеру своего брата!
В газете «Журналь де Женев» от 11 апреля 1940 года Хильда наталкивается на статью о введении во Франции смертной казни за коммунистическую пропаганду, но все-таки не перестает слушать планы коллеги с присущей ей деловитостью: Хагедорн хочет и обеспечить себе фронтовой стаж, гарантирующий быструю карьеру, и сохранить свое удобное и безопасное рабочее место.
Раздается телефонный звонок. Иоахим Хагедорн поднимает трубку, слушает и передает ее Хильде:
— Это вас.
— Совершенно верно, господин советник, швейцарские ежедневные газеты у меня, я еще не все просмотрела. Пожалуйста, это не составит мне труда. — Она кладет трубку и объясняет Хагедорну: — Советник фон Левитцов интересуется какой-то статьей в «Нейер Цюрихер цайтунг». Придется отнести ему.
— Мог бы и курьера послать, — бурчит Хагедорн, недовольный тем, что его лишают слушательницы, в то время как он только начал излагать свои планы на будущее.
— Прогулка на второй этаж еще не кругосветное путешествие, а господин советник был так вежлив. До скорого! — Хильда Гёбель, следуя предписанию, прячет газету в папку и выходит из комнаты.
«Замечательная женщина, — думает Хагедорн. — Почему же она одинока? Безупречна в исполнении своих служебных обязанностей. Лучшего и желать нельзя. Как там было раньше в университете? Наших университетских подруг мы делили на две категории: безработные зверьки женского пола и бесполые рабочие зверьки. Эта Гёбель вошла бы во вторую категорию. Впрочем, может быть, она, как и многие другие, влюблена в фюрера. Потому что он живет только для выполнения возложенной на него миссии, работает для будущего великой Германии, а она пытается ему подражать».
