— Скучно! — опять сказал Кулотка, с ненавистью поглядев и на эту бочку, и на забор, и на рябую курицу, проковылявшую с перебитой лапой. — Нет простора мне… Тянет в дальние страны.
Не однажды в последнее время мерещились ему опасные края, богатые бобром и куницей, нехоженые охотничьи тропы. Во снах видел, как пробирается с ватагой ушкуйников за Онегу, минуя мшистые болота и ледяные озера. Ждали его в полуночной стране у Моря Сумрака соболя и горностаи. Только добраться до них — и привезет домой богатую добычу и женится на крохотке своей Настасье, освободится от вечно полуголодной жизни.
А тут стал Незда собирать дружину ушкуйников — идти на Югру, выкатил на улицу возле своего дома бочки с брагой, начал в долг продавать шеломы и мечи, снарядил ладьи. «Привезете меха, — говорил он, — долг вернете, за подмогу каждую третью шкуру мне отдадите, остальное куплю, не скупясь».
Кулотка с помощью Авраама сделал себе меч, набил зипун железками, продал нагрудную гривенку и на вырученные деньги купил лук со стрелами. Отец подарил Кулотке свой деревянный, окованный железом щит, хранивший метины еще половецких стрел. Мать поплакала было, да потом смирилась — все едино не удержишь. Надев на себя доспехи, Кулотка предстал перед Нездой. Тот оглядел его прищуренными глазами, усмехнулся:
— Слыхал, битливый ты! Нам такие молодцы надобны! — Про себя подумал: «Уедут — в городе спокойней станет».
Сейчас, рассказав другу обо всех своих приготовлениях, Кулотка нетерпеливо ждал, что ответит тот, и виновато добавил:
— Застоялся я… Размяться б, силу спробовать.
Тимофей добро посмотрел на друга. Лицо его было обветрено, загорело, и только у верхней губы, в самом уголке, белело пятнышко — можно было подумать: прилип в этом месте листок, и солнце не проникло через него. И полные губы, и это пятнышко придавали его лицу выражение детской наивности, которое никак не вязалось с богатырской фигурой.
— Только не лезь на рожон, — попросил Тимофей и неожиданно мечтательно добавил: — Вот бы и тех людей, дальних, грамоте обучить!
— Да тебе-то от этого что? — удивился Кулотка.
— Ты не обижайся. — Тимофей одной рукой притянул его к себе. — Мыслю: неграмотный, что незрячий, — глядит, а не видит…
Догорал вечер; казалось, красное небо нещадно сек синий ливень. В чуть подернутом рябью синевато-розовом Волхове спокойно отражались стены Детинца, купола собора…
«Тиха вода, да от нее потоп живет», — вспомнил Тимофей слова Авраама, что произнес тот недавно с угрозой в голосе, видя, как по улице боярские стражники вели должников. Тимофей еще подумал тогда: «Какой потоп?», но вопроса задавать не стал.
