— А можно мне воды из родника? — спросил Родосвет у мамы.
— Ну, конечно. Сейчас попьём живой воды, ну а потом за кашу примемся, — ответила Ведамира.
— Я тоже хочу из родника живой воды, — сказал Мирослав.
— Пойдёмте, — сказала Ведамира.
Она взглянула на Светослова, смотревшего куда-то вдаль, и спросила:
— Ты будешь здесь?
— Да, Ведамира; вы к роднику пока сходите, а я тут кое-что решу. Похоже, наш Певун с прогулки возвращается.
Ведамира с детьми пошла к роднику, находившемуся в дальней стороне их сада.
А Светослов смотрел в небо… В небе парила птица, она приближалась, — это был орел Певун… Наконец орёл пошёл на снижение и влетел в родной сад; Светослов поднял руку, и Певун с огромным размахом крыльев затормозил и плавно сел ему на руку. Светослов посмотрел на орла, словно читая его… Затем произнёс:
— Спасибо, Певун. Не думал я, что могут быть у нас такие новости… Ну, что ж, посмотрим, где взойдёт живая дума… Ну а теперь — лети, мой друг, пои свободой сердце!
И он взмахнул рукой, давая путь орлу. Певун вспорхнул, взмахнув могучими крылами, и полетел над садом. Светослов провожал его взглядом, думая о чём-то своём…
Тем временем Ведамира с детьми уже возвращалась от родника. Дети стали играть с порхавшими бабочками, стараясь их завлечь к себе. А Ведамира подошла к Светослову, стоявшему в раздумье. Она спросила:
— Что нового, любимый?
— Сейчас Певун принёс мне весть о том, что наш прекрасный край встревожен новыми людьми…
— Вот как? Но кто они? Как странно, — задумалась Ведамира.
— Посмотрим, кто… Нам воздух помогает, — улыбнулся Светослов. — Но вы хотели подкрепиться.
— Да, мы уже идём, — ответила Ведамира.
Она окликнула детей, и они направились к дому. А Светослов сел под яблоню и прикрыл глаза в предчувствии грядущих перемен…
На следующий день в селении с утра начались гулянья. Повсюду люди веселились, пели. Юноши и девушки в праздничных нарядах водили хороводы под запевки. И ярмарка всех зазывала своими новыми работами мастеровыми. Здесь прямо на повозках пестрели вышивки, наряды, фигуры дивных птиц, животных, статуэтки грациозных дев-богинь, свирели, дудки, повязки, пояса и медальоны с резными знаками, чарующими взор, — словом, множество всего, что Ведам было интересно и полезно искусством этим непростым с его таинственным значеньем. В этой шумной праздничной толчее появился Ерофей — тот самый странник, что решил здесь погостить, а может, и остаться насовсем. Он шёл не спеша, с удивлением глядя на радостных людей, разглядывая дивные товары ярмарки, и сам улыбался, чувствуя в себе странную радость, неведомую ранее.
