Это было одно из самых длинных его предложений, и Морган заворожили шотландский акцент и решимость, горевшая в этих фантастических глазах цвета кобальта… Ной Фрейзер.
Сердце Морган камнем упало на пол и разбилось вдребезги. Она попятилась за дверь и зажмурилась. Восемь лет прошло, а ей все никак не удается избавиться от этих воспоминаний.
– Простите. Мне срочно нужно в туалет.
– О, Морган! Сейчас? Собрание… – летел вслед за ней по коридору голос Ханны.
В туалете для высоких гостей, куда Морган загнала вербальная атака матери, девушка села на крышку унитаза и уставилась на свои руки. Она понятия не имела, хватит ли у нее духу вновь встретиться лицом к лицу с Ноем Фрейзером.
Уж лучше утопиться в унитазе.
– Моргз? – постучали в дверку. – Ты там? Твоя мама отнюдь не счастлива.
Морган наклонилась и открыла замок. Райли распахнула дверь и нахмурилась:
– Почему ты скрываешься в туалете?
Морган прикусила губу.
– Ты видела Ноя Фрейзера?
– Этого парня из охраны? Да. Настоящий красавчик!
Морган выругалась и закрыла лицо руками.
– И в чем проблема?
Морган кратко описала свою историю с Ноем, и Райли осталось только всплеснуть руками.
– Значит, ты подошла к парню, а он сказал тебе «нет»? Это было сто лет назад, Морган!
Морган знала, что если есть на Земле человек, способный ее понять, так это Райли.
– Ладно, мне нужны детали. Давай расскажи мне про мистера «Расплавь-мои-трусики». И поспеши, или твоя мама самолично вытащит отсюда нас обеих.
– Когда мне было девятнадцать, родители начали получать угрозы о похищении от какой-то странной группировки, и Ноя назначили моим телохранителем.
– Угу…
– Через неделю общения я бросилась в его объятия – вообще-то накинулась на него нагишом. Он поцеловал меня, обнаружил, что я девственница, и отклонил предложение. Какое унижение! Он мне нравился – я чувствовала себя с ним спокойно и уверенно, хотя он практически все время молчал, – и его отказ стал для меня…
– Стал чем, милая?
– Не могу объяснить и не знаю почему, но я просто сгорала от стыда. Он снова заставил меня почувствовать себя никчемной. Вот только не надо мне говорить, что никто не может заставить меня почувствовать себя никчемной!
– Хорошо, хорошо, никаких лекций! Он знал, что ты дислексик?
– Нет, я была очень осторожна и сумела скрыть это от него. С ним я была абсолютно нормальной, но этого оказалось недостаточно. Я до сих пор вспоминаю ту ночь с содроганием.
– О господи… Но ты ведь знаешь, что ты не никчемная. Ты столько трудилась, чтобы избавиться от ощущения, что ты
