Я проснулась, услышав, что ты плачешь. Я положила руку тебе на грудь, поцеловала в затылок и попыталась укачать…
Вскоре мы снова сидели в кровати и слушали радио. Мы напряженно прислушивались. Снова передавали новости. Опять ничего. Было семь часов вечера, после происшествия в горах Хемседаля прошло полсуток… «Зверское дорожное убийство, преступники хладнокровно сбежали с места преступления, не вызвав машину „скорой помощи“, не сообщив в полицию. Задействованы крупные полицейские силы…» Нет, ничего такого не передавали. Сидя сейчас в номере гостиницы, близ рукава Согне-фьорда, мы знали, что сбежали от женщины в бруснично-алой шали. Бросили ее после того, как, одурманенные наслаждением, сбили ее на землю, — и продолжили свой путь. Да, ее шаль. Мы нашли ее шаль. Еще после нас был водитель белого фургона. Неужели он не оповестил полицию? Но почему? Почему это дело замяли? Наверное, есть какие-то причины. Какое тут может быть объяснение? Почему власти не хотят сообщить то, что им известно? Что делала таинственная женщина в серой одежде и брусничной шали в горах среди ночи? Почему она там находилась? Что, если это связано с какими-то военными или шпионскими делами? Или с безопасностью государства?
У меня совершенно разыгралась фантазия. Можем ли мы быть уверены в том, что сбитая нами на шоссе женщина была обычным человеком? — спрашивала я. Ведь по радио не передали объявления о розыске. Полиция не искала свидетелей! Что, если она — инопланетянка, гостья из космоса? В ту ночь над плоскогорьем разлился какой-то небывалый свет. Я пыталась как-то объяснить случившееся и вспомнила, что мы видели в небе бриллиантовый отсвет.
Мы ничего не понимали. Кто эта потерпевшая? Если она не инопланетянка и не привидение, должен же на другом конце этого ребуса найтись некто, задавший себя вопрос: кто преступник?
Наш автомобиль в Хелле. Должны ли мы только объявиться? Можно позвонить и сообщить анонимные сведения о пострадавшем при столкновении «фольксвагене», который стоит на паромной пристани. В этом случае мы положим конец нашему невыносимому положению. Тем более что «фольксваген» уже фигурирует в отчетах полиции…
Из всего этого хаоса вопросов и возможных выводов родилась новая идея. Я первая облекла ее в слова.
Я сказала: «Дорогой Стейн! Мы жили вместе пять лет. Внезапно нам ужасно не повезло. Мы один-единственный раз совершили ужасную глупость — уехали после столкновения на дороге. Но что бы ни случилось со сбитой нами женщиной, мы уже не можем ей помочь. Не лучше ли сделать эти последние дни по возможности самыми прекрасными?»
