Питер помотал головой. – Это бог нового начала. Но я не уверен, знал ли это Николай. Он всегда называл его Джамбо и просил одарить его между ног таким же большим, как его нос. Ник был настоящим неучем, – добавил он.
Он провел Романа в кухню и представил Линде, которая засовывала противень с печеньем из арахисового масла в духовку. Она была удивлена, когда Питер проинформировал ее, что упырь посетит их после школы: раз уж ее сын будет отсутствовать вечером, то можно готовить для кого-то еще. Она усадила ребят за кухонный стол и спросила, хотят ли они молока.
– Конечно, – сказал Роман.
– Милый? – спросила Линда.
– Молочная кислота, – ответил Питер.
– Точно, точно, – опомнилась она. Наполнив Роману стакан молока, указала на свой живот, вращением пальца. – Оно делает смешные вещи с его животиком, – объяснила она.
Глаза Питера блуждали за окном, наблюдая закат. Он дышал, как заметил Роман, с некой тревогой, потирая руками оба бицепса, как курильщик, вспоминающий, как давно он затягивался сигаретой в последний раз.
– Итак, – начала Линда, – какие планы после выпуска?
Роман пожал плечами, словно это был вопрос такой же важности, что и о планах на выходные. – Думаю, мама купит мне какое-нибудь неплохое местечко в колледже.
– Здорово, – сказала Линда.
Рука Питера схватила нож для масла со стола, независимо от каких-либо сознательных мышечных команд. Линда положила свою руку на его.
– Он нервничает перед этим, – объяснила она. – Гормоны.
– У меня есть «Ксанакс», – сказал Роман.
Питер отказался.
– Может чуть-чуть, попробовать на зубок, – сказала Линда.
Роман вынул свой контейнер для мятных леденцов и выудил две таблетки, одну он дал Линде.
– Это больно? – спросил он Питера.
Питер покачал головой:
– Не заметишь, если тебя переедет автобус.
– Ты все еще… ты? – поинтересовался Роман.
Питер посмотрел на него. Гадая.
Линда потянулась и ухватила грубую щеку сына.
– Он хороший мальчик, – сказала она, подергивая плоть своими пальцами с жестокостью истинной любви. – Он радость своей матери, милый маленький кролик.
За несколько минут до половины шестого они втроем вышли наружу. Линда проводила Романа к двери, Питер уже стоял на улице. Он снял свою одежду. Коричневое тело с густыми островками черных волос. Пенис не обрезан. На правой стороне ребер была вытатуирована буква, маленькая «г».
– Что значит эта «г»? – спросил Роман.
– Гуляй, гандон, – ответил Питер.
Он шел вперед, распуская хвостик, и волосы падали ему на плечи. Казалось, будто запах ниспадающей ночи успокаивал его расшатанные нервы, и он двигался с грацией и авторитетом не меньшим, чем выражала земля под его ногами. Воздух был практически беременный ожидаемой магией и угрозой, и с запоздавшим чувством Роман спросил, в безопасности ли они тут.