— Я тебя и не прошу.
— Да… Но я хочу разговаривать… я хочу тебе кое-что рассказать.
В тот вечер мне показалось, что Роман не в себе. Впервые, находясь рядом с ним, я ощутила ту же неуравновешенность, которая всегда делала для меня таким неприятным общение с Хуаном. Во время разговора, который мы теперь вели, лицо его то освещалось злобной радостью, то он смотрел на меня слегка нахмурившись, таким напряженным взглядом, как если бы действительно его захватывало все то, что он мне рассказывал. Как будто именно это было самым важным в его жизни.
Сначала казалось, что он не знает, как начать. Возился с кофеваркой. Погасил свет, чтобы нам было уютней пить кофе при свете камина. Я села на циновку возле огня, и он, закурив сигару, присел на корточки рядом. Потом поднялся.
«Попросить его, чтобы немного поиграл, как обычно?» — подумала я, видя, что молчание затягивается. Казалось, все стало на свои места. Вдруг он заговорил, и его голос испугал меня.
— Видишь, я хотел поговорить с тобой, но это невозможно. Ты как новорожденный ребенок… «добро», «зло», «то, что мне нравится», «то, что мне хочется делать»… все это у тебя расположено в голове так четко, как у ребенка. Иногда я думаю, что ты похожа на меня, что ты понимаешь меня, понимаешь мою музыку, музыку этого дома… В первый раз, когда я для тебя коснулся скрипки, я внутренне задрожал от надежды, от жгучей радости, увидев, как менялись вместе с музыкой твои глаза, менялись твои руки. Я думал, малышка, что ты сможешь понять меня без слов, что ты — моя аудитория, аудитория, которой мне не хватало. И ты даже не отдавала себе отчета в том, что я должен знать, — и действительно знаю — все, совершенно все, что происходит внизу. Все, что чувствует Глория, все нелепые истории Ангустиас, все то, что мучает Хуана… Тебе не приходит в голову, что это я управляю ими всеми, распоряжаюсь их нервами, их мыслями?.. Если бы я мог тебе объяснить, — что по временам я почти готов свести с ума Хуана… Но разве ты сама этого не видела? Я заставляю его мозг работать так напряженно, что он вот-вот не выдержит. Иногда, когда он кричит, широко раскрыв глаза, меня охватывает восторг. Если бы ты испытала когда-нибудь подобное возбуждение, такое глубокое, такое странное, от которого пересыхает во рту, ты бы меня поняла! Думаю, что одним словом я мог бы успокоить его, умиротворить, сделать моим, заставить смеяться… Ты это знаешь? Нет? Ты отлично знаешь, до какой степени Хуан принадлежит мне, до какой степени он ползет за мной, до какой степени я издеваюсь над ним. Не говори мне, что ты не знаешь… И я не хочу видеть его счастливым. Я его бросаю, пусть гибнет один… И всех остальных… И всю жизнь этого дома, мутную, как взбаламученная река… Когда ты подольше здесь поживешь, этот дом, и его запах, и его старые вещи (если ты такая же, как я) вцепятся в тебя. А ты такая же, как я… Разве ты не такая? Скажи, разве ты не похожа на меня?.. Немного?
