Я быстро сообразила, что с мальчиками невозможен загадочный и уклончивый тон задушевных бесед, которые так любят девочки, невозможно это пленительное чувство постижения чужой души, не может быть нежной близости, которая складывается годами… Подружившись с университетской ватагой, я очутилась в водовороте споров и дискуссии по коренным вопросам жизни, которые раньше мне и в голову не приходили; я чувствовала себя обескураженной и в то же время была довольна.
Как-то раз Понс, самый младший из нашей компании, сказал мне:
— И как только ты раньше жила, как могла ни с кем не разговаривать? Знаешь, ты казалась нам такой чудной. Эна очень забавно тебя высмеивала. Она говорила, что ты вся какая-то нескладная. Что с тобой происходило?
Я пожала плечами, слегка уязвленная, ведь из всех моих новых знакомых мне особенно нравилась Эна.
Еще в то время, когда я и не помышляла о дружбе с нею, я чувствовала к этой девушке симпатию и была уверена во взаимности. Она несколько раз вежливо, под каким-нибудь предлогом, заговаривала со мной. В первый день наших занятий она спросила, не прихожусь ли я родственницей знаменитому скрипачу. Помню, что ее вопрос показался мне нелепым и очень насмешил меня.
Не мне одной нравилась Эна. Она была центром, как бы магнитом наших разговоров, и часто сама задавала тон этим разговорам. Ее ум и острый язык были всем известны.
Я знала, что уж если она избрала меня когда-то мишенью для своих шуток, так надо мною действительно потешался весь курс.
С некоторой досадой посмотрела я издали на Эну. У нее было прелестное, нежное лицо, на котором жутко блестели глаза. Контраст между ее мягкими движениями, юношеской легкостью тела и светлых волос и той иронией, что сверкала во взгляде больших зеленоватых глаз, был необычен и привлекателен.
Я все еще разговаривала с Понсом, когда Эна помахала мне рукой. Потом она стала пробираться ко мне сквозь шумную толпу молодежи, ожидающей на факультетском дворе начала занятий. Она подошла ко мне, щеки у нее горели и настроение, казалось, было отличным.
— Оставь нас одних, Понс. Хорошо?
И, глядя на его удаляющуюся по-мальчишески тонкую фигуру, добавила:
— С Понсом надо обращаться осторожно. Он из тех, кто тотчас же обижается. Он и сейчас считает, что, попросив оставить нас вдвоем, мы его обидели. Но мне нужно с тобой поговорить.
Я думала о том, что всего несколько минут назад тоже чувствовала себя уязвленной ее насмешками, о которых прежде и не догадывалась. Но сейчас меня совсем покорило ее искреннее расположение ко мне.
