— Меня интересует не личность генерал-инспектора в гражданском, а карта здешних подземелий. Говорите же, Гайдук, говорите! Не заставляйте выдавливать из вас по слову.
Прежде чем ответить, русский оглянулся на фон Штубера, как бы испрашивая у того разрешения, а затем пожал плечами:
— Это был огромный чертеж. Он охватывал и старые выработки, то есть катакомбы, оставшиеся здесь с незапамятных времен, и новые, проложенные заключенными. Целый лабиринт ходов, в том числе и под рекой, на левобережье Буга, а также в ближайший лес. Под землей должны были появиться какие-то большие залы, возможно, склады и казармы, а также просто крохотные комнатушки. Да только, в большинстве своем, все это существовало только на бумаге.
— Не все, майор, не все, — обронил Штубер, не желая разочаровываться в масштабах того, что им с подполковником предстояло увидеть под землей.
— Я к тому, что построено было не так уж и много. Грунт в здешних местах твердый: в основном дикий камень да гранит; ни с киркой, ни даже с отбойным молотком особо не разгуляешься.
— Неужели у начальника службы безопасности не имелось плана объекта? — задал Ранке свой последний вопрос.
— Не имелось; очевидно, секретность объекта не позволяла, — Гайдук произносил все это спокойно, как профессионал, понимающий: сведения, предоставляемые им противнику, теперь не стоят и ломаного гроша.
Штубер и подполковник переглянулись. Продолжать допрос не имело смысла — простая потеря времени. Решив, что остальные вопросы зададут уже во время путешествия в бункере, они приказали майору вести их вниз.
Оранжевый диск луны то одаривал окрестную степь своим голубоватым сиянием, то неожиданно скрывался за серой вуалью тучки, вместе с которой плыл в вечернем сумраке.
— Это кто здесь лунатизму предается?
Увлекшись своими размышлениями, Евдокимка не сразу обратила внимание на возникшие из придорожных зарослей силуэты мужчин, однако голос признала без всяких сомнений — он принадлежал тому не очень вежливому офицеру морских пехотинцев, с кем она случайно встретилась у подбитого самолета. Да и рослая, плечистая фигура ночного скитальца соответствовала образу, успевшему запечатлеться в ее девичьем воображении.
— Она самая и предается… — с наигранной грустью поведала Евдокимка.
— Позвольте представиться: лейтенант Лощинин. Сергей Лощинин, если помните…
— Да, помню, лейтенант Лощинин, помню вашу атаку. Еще бы: взять штурмом подбитый самолет с погибшим экипажем…
